Читать книгу - "Видок. Чужая боль - Григорий Шаргородский"

Похоже, что это местный аналог доктора Фрейда, хотя не уверен, что именно он первым определил раздвоение сознания. Я, конечно, мог немного рассказать своему собеседнику о переселении душ, но лучше промолчу.

– Такие случаи наблюдаются и у обычных людей, – сказал профессор, чуть приподнимаясь в кресле, чтобы долить коньяку в наши рюмки. – Это печально, но в большинстве случаев не опасно. А вот у стриг основная личность может быть изумительной доброты и даже не догадываться, что вообще способна на трансформацию. А вторая, так сказать, темная, ипостась мало того что знает об оборотном эффекте, так еще и частично его контролирует.

– Так, может, под видом ракшаса вашего коллегу убил стрига?

– Исключено, – мотнул головой ученый, – на таком тонком уровне детализации управлять оборотным эффектом практически невозможно. Чаще всего облик стриги есть отражение его внутреннего мира, черного, порочного и извращенного. Очень колоритные получаются образы.

Федор Андреевич произнес это даже с каким-то восхищением, но тут же осекся и заботливо посмотрел мне в глаза.

– Все в порядке, – правильно понял я его беспокойство, – шок стер в моей памяти все воспоминания о том случае.

– Да, доктор Латоцци упоминал подобный эффект. Вы читали его труды?

– Нет, – поспешно ответил я и постарался перевести тему в другое русло. – А насколько опасны энергетические существа, живущие отдельно? К примеру, домовые?

– В этом случае все зависит от человека, – откинувшись в кресле, небрежно взмахнул сигарой профессор. Затем заметил, что она погасла, и бросил ее в пепельницу.

– У меня есть пример обратного, – возразил я, заставив ученого удивленно поднять бровь. – Один домовой буквально не пускает людей в пустующий дом. И любые попытки повлиять на него вызывают лишь агрессию.

– Любопытный случай, – заинтересованно сказал профессор. – И что предпринимали претенденты на жилье?

– Стандартные подношения, уважительное обращение к хозяину и в качестве жеста отчаяния пригласили священника.

– Ошибка, причем во всех случаях. Налицо факт распада сложной структуры. Этот свободный энергент явно формировался не одно столетие. И скорее всего, сумел пережить переселение в другое жилье, что нехорошо для его структуры. Здание старое?

– Не очень, – ответил я, вспоминая внешний вид каланчи. – Это пожарная каланча.

– Вот, – наставительно поднял палец профессор. – Вместо семейного уюта он попал к суровым пожарным с небогатой фантазией. А затем вообще был оставлен без человеческого внимания. Начался процесс распада. Новые хозяева поднесли пищу, но уверен, готовил ее не тот, кто предлагал. Свободным энергентам не нужна еда, только эмоции и личностная энергия человека. Подношение должно быть частью дома и иметь следы творческой энергии дарующего.

– Это как?

– Сделайте из куска, скажем, ступеньки или ставни ложку и подарите домовому. Предмет будет пропитан не только знакомой ему энергетикой места, но и вашей личной, которая войдет в поделку во время процесса изменения. Еще, возможно, стоит дать ему новое имя. Старое он, скорее всего, забыл, а может, никогда не имел, и все называли его просто хозяином. Это укрепит распадающуюся структуру.

Разговор об энергентах оказался настолько увлекательным, что мы не заметили, как пришла полночь, и только вмешательство горничной вернуло нас на грешную землю.

Уже одеваясь в прихожей и прощаясь с профессором, я вспомнил о резине:

– Федор Андреевич, скажите, а как вы относитесь к химии?

– Молодой человек, моя основная профессия алхимик, так что, смею надеяться, в простой химии я тоже разбираюсь.

Уточнять разницу я не стал, потому что уже сам все понял: алхимия – это та же химия, только с участием в реакциях измененных магией компонентов и привлечением в процесс чистой энергии.

– У меня появилась одна идея, и мне нужна консультация химика.

– Давайте я сообщу вам, когда у меня появится свободное время, и мы это обсудим, – покосившись на недовольную горничную, предложил профессор.

На этом я раскланялся отдельно с профессором и персонально с Леонардом Силычем, чем вызвал у кота еще один приступ симпатии в виде трения головой о ногу. Это, в свою очередь, опять удивило профессора.

За пределами дома уже царствовала чернильная ночь, и только свет из окон освещал пустынные улицы с вальяжно разлегшимися по бокам особняками. Вдалеке прошла троица ночного дозора городовых. И эту колоритную картинку падающий с неба первый снег нынешней зимы еще больше превращал в сказку.

Впервые я порадовался тому, что живу в гостинице и дойти туда можно пешком. Да и сама прогулка принесла удовольствие, хоть под конец холод начал забираться под одежду.

Нужно утепляться, даже наплевав на армейские закидоны Дмитрия Ивановича.