Читать книгу - "Троны Хроноса - Шервуд Смит"

Опять она ерзает!

И вдруг до ошеломленного Барродаха дошло, что это она его так завлекает!

Его разобрал такой смех, что он никак не мог остановиться, а ее отвалившаяся челюсть довела его чуть ли не до колик; он не мог припомнить, чтобы хоть кто-то делал ему такие авансы. Ей, видно, никто еще не отказывал!

Он попытался овладеть собой, сознавая, что находится на грани истерики. Непривычное сочувствие к Лисантеру, который давился точно так же, когда он рассказал ему о страхе нижних чинов перед туалетами, помогло Барродаху свести спазмы к нормальному смеху, а смех — к несколько учащенному дыханию.

Марим казалась не менее раздраженной, чем, вероятно, сам Барродах в глазах Лисантера.

— Станцию мы контролируем сами, — сказал он, втягивая в себя воздух и успокаивая колебания своей диафрагмы. — Но ведь ты хотела бы, чтобы тебе позволили выходить из каюты?

Гнев в ее голубых глазах уступил настороженному интересу.

— Как ты, может быть, знаешь, мы работаем сверхурочно, готовясь передать станцию в руки господина Эсабиана. Наши работники очень нуждаются в отдыхе, но у меня не хватает времени его организовать. Если бы кто-то взялся наладить их досуг, мы сочли бы это ценной услугой.

— И только-то? Игры и все такое? Без стукачества?

«Без него нельзя, — подумал Барродах, одновременно качая головой в знак того, что ничего такого не требует. — Но я подожду, когда ты сама придешь ко мне с этим». Он назвал ей рекреационные часы и вызвал Лара, чтобы проводить ее обратно. Выходя, она ухмылялась во весь рот. «И ты придешь, — подумал Барродах, — придешь, если я хоть сколько-нибудь разбираюсь в людях».

Загудел коммуникатор.

— Таллис Й'Мармор на прямой связи, по распоряжению флагмана.

Барродах встрепенулся. Что могло случиться, если Ювяшжт разрешил прямой контакт?

Ответ он получил очень скоро.

— Ты хорошо сделал, что доложил об этом, капитан, — сказал он под конец. — Я этого не забуду. — Его обещание не слишком обрадовало Таллиса, да бори и не ожидал, что обрадует. Тот предан им не более чем любой другой рифтер: только страх держит их в повиновении.

Барродах перекачал информацию Таллиса на свой блокнот. Надо немедленно доложить Эсабиану. Возможно, все к лучшему — надо же чем-то уравновесить демонстрацию, запланированную Лисантером.

Почти веселый, несмотря на страх, никогда его не покидавший, Барродах отключил пульт и вышел.

Не часто кому-либо удается наблюдать своими глазами этапы борьбы за престол — и Моррийона при этом не будет!

* * *

Дымок из курильницы поднимался прямо вверх в неподвижном воздухе, и в помещении висел тяжелый кисло-сладкий запах. Анарис, следя за прозрачными струйками, поднял глаза вверх и встретился с пустыми глазницами дедова черепа над фамильным алтарем.

Со времени своего назначения наследником Анарис больше ни разу не преклонял перед ним колен. Не дошли ли до отца слухи о том, как он вызывал дух Уртигена на «Кулаке Должара», над Артелионом?

Нет никаких оснований предполагать, что это так. Анарис посмотрел на Эсабиана — тот в глубоком раздумье стоял на коленях, облаченный в черные одежды эгларрх гре-иммаш. Ежелунный обряд, долженствующий успокоить мятежный дух Уртигена, убитого Аватаром во время борьбы за престол, служил центральным столпом отцовского авторитета. Уступить его свершение признанному наследнику значило бы создать слишком большой перевес в их теперешней борьбе.

Особенно теперь, когда эгларрх совпал с Каруш-на Рахали. Анарис чувствовал усиленные эмоции тарканцев, стоящих вокруг, да и сам испытывал то же самое.

Эсабиан, встав, склонился над углями в медной жертвенной чаше, затем занес жертвенный стилет над своим левым запястьем и начал предпоследнее обращение к умершему:

— Даракх этту мизпеши, Уртиген-далла. Даракх ни-палиа энташ пендеши, прон хемма-ми ортоли ти нархх. (Яви нам свое милосердие, великий Уртиген. Да не падет твое возмездие на потомков твоих — возьми взамен мою кровь, которая некогда была твоей.)

Он погрузил стилет в вену, повернул его, и в чашу хлынула струя темной крови. Угли зашипели, и пахучий дым от них повалил вверх, окутывая череп Уртигена. Запах горящей крови проникал прямо в мозг всех присутствующих, вызывая целый комплекс эмоций. В такие минуты Анарис особенно полно понимал, что значит быть должарианцем. Одна часть его сознания наслаждалась наплывом бурных ощущений, другая боролась с ними.

Но тут пульт стазисного контроля, стоящий в дальнем углу помещения, громко защелкал. Стазисные заслонки здесь были размещены столь же густо, как и в покоях Аватара. Кто-то ахнул, пол под ногами затрясся, и плотные драпировки на стенах заколебались.

Эсабиан не отреагировал на это открыто, но в его застывшей позе Анарис прочел настороженность и гнев. Он гневался еще сильнее оттого, что никто не произнес ритуальных слов, которые однажды помогли Анарису «вызвать» дух деда: Уртиген миз-пеши — милость Уртигена.

Просто всем ясно, что причина этого явления не Уртиген, а Пожиратель Солнц. Или карра, как, без сомнения, верят тарканцы. Если эти вездесущие демоны из должарских преданий где-то обитают, то Пожиратель Солнц — самое для них подходящее место. Моррийон говорил, что серые называют станцию Пастью, и тарканцы, конечно, того же мнения, просто их суровая дисциплина воспрещает им произносить это вслух.

Но в чем же все-таки дело? Возможно, станция обладает какой-то чувствительностью к эмоциям собравшихся здесь людей? Как-никак она поглотила уже трех темпатов. Точнее, двух с половиной. Норио отрезали голову и выбросили ее в космос.

Анарису стало весело: наделенный темпатией Пожиратель Солнц сделает Каруш-на Ракали весьма интересным. А сильное тело Вийи, возникшее у него в памяти, вызвало чувство иного рода. Она придаст всему этому еще больший интерес.

Эсабиан произнес слова отпущения:

— Чупкун иммашен энах т'галл. Этарр! (Жертва принята. Ступайте!)

Чар-Мелликат, командир тарканцев, поднялся, отдал поклон, и гвардейцы вслед за ним двинулись к выходу. Их торжественный марш подпортил особо непристойный звук открывшейся двери.

Анарис тоже встал с колен, но отец жестом задержал его.

— Уртиген мизпеши, — сказал Эсабиан, пристально глядя в глаза сыну. Анарис, не мигая, выдержал его взгляд, и Аватар добавил: — На этот раз ничего. — Он коротко рассмеялся. — И в прошлый тоже.

Он знает. Эта мысль встревожила Анариса, чего Эсабиан, как видно, и добивался.

— Пойдем, — сказал отец и, не дожидаясь ответа, пошел к двери. — У Лисантера есть для тебя кое-что интересное.

Анарис так и не успел достойно ответить на откровенный выпад отца. За дверью ждали двое тарканцев, почетный караул Эсабиана — высшая честь, доступная этим беззаветно преданным солдатам. Они никогда не отходили далеко — сторожили под дверью, готовые явиться на зов.