Читать книгу - "Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон"

Сжавшись в комок, я забиваюсь в угол камеры — каким-то чудом меня даже не поцарапало. Сквозь решетку видно, что дежурный офицер уже не сидит за столом — да и самого стола тоже нет, одни обломки. На долю секунды сквозь дыру в стене видно, что творится за пределами здания.

Там, как я и предполагал, стоят танки.

В камеру врывается холодный пыльный воздух, и я начинаю дрожать. Джейсон Ли был прав — на улице холод собачий. Внезапно я понимаю, что, несмотря на косметический ремонт, проведенный в камере снарядом, прутья решетки остались такими же прочными, как и раньше.

Ко мне возвращается слух. Видимость нулевая, но я слышу какой-то звук — словно бы рядом журчит ручеек: вытекает то, что осталось от Джейсона Ли.

Кроме того, исчез мой журнал.

Черт.

Я прижимаюсь лицом к окну, затянутому сеткой. Базе крышка. Перевожу взгляд на переулок, который ведет к главному зданию «зеленой зоны» Кабула. Там, прижавшись к стене из сырцовых кирпичей, сидят два молодых, напуганных солдата в полной выкладке — рюкзаки, бронежилеты, защитные очки, наколенники и прочая хрень.

Если на солдате защитные очки, насколько повышаются его шансы на выживание?

Выглянув из-за угла, главный из них отпрыгивает назад, затем достает противотанковый ракетный комплекс «Джавелин» и быстро и уверенно заряжает. Хорошая выучка. В эту минуту мимо перекрестка проносится американский танк и на ходу стреляет. Снаряд летит над базой, удаляясь от нас, потом где-то взрывается, и я чувствую, как дрожат стены здания.

Солдат выходит из переулка с бревном-«Джавелином» на плече, садится на землю, скрестив ноги, — и тут же танковый пулемет делает из него решето: сработала автоматическая система защиты — она реагирует на появление в определенном радиусе фигур определенной формы, таких, как, например, «парень с противотанковым орудием».

Каждый боевик об этом знает.

Я хмурюсь, прижавшись лбом к толстому стеклу и засунув руки под мышки, чтобы согреться. Понятия не имею, почему американский танк только что уничтожил американского же солдата, но у меня такое чувство, что это как-то связано с самоубийством ТИМа-1.

Увидев, как его приятель превратился в фарш, второй солдат разворачивается и бежит в мою сторону. И тут обзор закрывает развевающаяся на ветру черная ткань. Халат. Мимо окна только что прошел боевик. Где-то рядом слышна стрельба.

Здесь не только боевики, но и спятившие машины? Черт. Пришла беда — отворяй ворота.

Халат скрывается из виду — а затем в клубах черного дыма исчезает весь переулок. Стекло в окне разбивается, поранив мне лоб. Долю секунды спустя раздается взрыв. Упав на койку, я хватаю одеяло и набрасываю его на плечи, затем прикасаюсь к лицу: пальцы в крови. Снова выглянув из окна, я вижу только покрытые пылью куски мяса — трупы солдат, местных жителей и боевиков.

Танки убивают всех.

Становится предельно ясно, что, если я хочу остаться в живых, мне нужно выбираться из камеры.

Над зданием, создавая вихри из черного дыма, с ревом пролетает какой-то объект — наверное, вооруженный беспилотник. Я бросаюсь обратно. Пыль уже оседает, и я вижу ключи от моей камеры. Они все еще прикреплены к обрывку ремня, который свисает с разломанного стула. Ключи в соседней комнате — правда, это все равно что на Марсе.

Оружия нет. Брони нет. Надежды нет.

Вдруг через брешь в стене залезает окровавленный боевик. Он замечает меня, и его глаза широко распахиваются от удивления. Лицо покрыто бурым песком и запекшейся кровью. Нос сломан, а губы распухли от холода.

Усы и бородка жиденькие — парню лет шестнадцать, не больше.

— Пожалуйста, выпусти меня. Я тебе помогу, — говорю я на чистейшем арабском и снимаю с лица тряпку. Если он увидит бороду, то по крайней мере поймет, что я не на действительной службе.

Боевик прислоняется спиной к стене и закрывает глаза — похоже, он молится. Ладони, покрытые засохшей грязью, прижаты к бетонной стене, на бедре — старомодный револьвер. Да, парень напуган, но по крайней мере он может действовать.

Слов молитвы не разобрать, однако я вижу, что он молится не о спасении души, а за погибших товарищей. Видать, снаружи творится что-то совсем скверное.

Нужно убираться отсюда.

— Друг, ключи на полу, — прошу его я. — Пожалуйста. Я тебе помогу. Помогу тебе выжить.

Юноша смотрит на меня и перестает молиться.

— Автоматы уничтожают всех, — отвечает он. — Мы думали, они восстали против вас, но они убивают всех без разбора.

— Как тебя зовут?

— Джабар, — говорит он, недоверчиво разглядывая меня.

— Так, Джабар, освободи меня, и тогда ты не умрешь. У меня нет оружия, но я разбираюсь в этих… э-э, автоматах. Умею их убивать.

Джабар дергается, когда по улице проносится что-то огромное и черное. Затем поднимает ключи и, обходя обломки, приближается к моей камере.

— Ты за решеткой.

— Да, верно. Видишь? Мы на одной стороне.

— Если они посадили тебя в тюрьму, мой долг — тебя освободить. Но если попытаешься на меня напасть, умрешь.

— Это справедливо, — отвечаю я, не сводя глаз с ключа.

Ключ с грохотом открывает замок; я распахиваю дверь и вылетаю из камеры. Джабар валит меня на пол. Мне кажется, что он боится меня, но это не так.

Его пугает то, что снаружи.

— Не подходи к окну. Автоматы чувствуют твое тепло. Они найдут нас.

— Инфракрасные тепловые датчики? — спрашиваю я. Они только у ворот, на автоматических турелях. Они направлены от базы, в сторону пустыни. Уходим через черный ход.

С одеялом на плечах я вылезаю из дыры в стене и оказываюсь в облаке холодного дыма и пыли. Пригнувшись, Джабар идет вслед за мной с пистолетом на изготовку.

Снаружи бушует песчаная буря.

Я бегу к задней части базы. Главные ворота охраняет целая фаланга автоматических пушек, и мне хочется убраться от них подальше. Выберемся через черный ход, найдем тихое местечко, там и решим, что делать дальше.

Повернув за угол, мы видим черный дымящийся кратер размером с целый дом. Таких мощных снарядов нет даже у автотанков — значит, беспилотники не просто кроликов высматривают, а еще и стреляют ракетами «Бримстоун».

Я оборачиваюсь, чтобы предупредить Джабара, но он и так уже всматривается в небо. Его борода покрыта тонким слоем пыли — он словно старый мудрец, вселившийся в тело юноши.

Возможно, я не так уж и ошибаюсь.

Я натягиваю одеяло над головой, чтобы сделать мой силуэт более неопределенным и затруднить поиск цели тем, кто следит сверху. Говорить Джабару о том, что нужно прятаться под выступами, не нужно, он и так это делает, по привычке.

Внезапно я задумываюсь: сколько он уже сражается с этими самыми роботами? Интересно, что он подумал, когда они стали нападать на нас? Наверное, решил, что сегодня его счастливый день.