Читать книгу - "Мародер - Виталий Забирко"

Я сбросил халат, надел джинсы, легкую рубашку, убрал со стола стакан с выдохшейся водкой, оглядел гостиную. Вероника Львовна не любит, когда в квартире непорядок. В глаза никогда не скажет, но, по данным вариатора, предыдущим жильцам она отказала в квартире именно из-за их неряшливости, хотя на словах нашла более благовидную причину.

В гостиной царил почти идеальный порядок, но глаз все-таки за что-то зацепился. Что-то было не так, но что именно – я понять не мог.

– Ничего лишнего не замечаешь? – спросил у кота-тени.

Кот посмотрел на меня черными глазами и отрицательно повел головой.

– Ну да, откуда тебе знать? Ты здесь только со вчерашнего…

И тут я понял, что в гостиной не так.

– Тебе нравится валяться на диване? – вкрадчиво спросил я.

Тень подумала, прижмурилась и одарила меня улыбкой Чеширского Кота. Не понять, то ли «да», то ли для нее не имело никакого значения, где валяться – на диване или в сточной канаве. Пришлось срочно перестраивать назидательное нравоучение.

– Так вот, если не хочешь, чтобы твоего хозяина выгнали из квартиры, сделай так, чтобы хозяйка тебя в глаза не видела! Вероника Львовна домашних животных на дух не переносит!

Тень и ухом не повела, продолжая надменным сфинксом возлежать на диване, и мне ничего не оставалось, как ретироваться на кухню готовить кофе. Не знаю насчет пива, но кофе Вероника Львовна любила, и я старался ей в этом угождать. Что же касается присутствия тени, то тут я ничего поделать не мог. Давно понял – весьма строптивая особа. Как будет, так и будет. Вчерашние события кардинально изменили мое отношение к жизни. Тот, кто на себе испытал угрозу вытирки, к мелким неурядицам начинает относиться философски. В конечном счете, в жизни все, кроме смерти, – мелкие неурядицы.

Если вам предлагают: «Хотите, заварю кофе?», можете смело отказываться, так как человек, произнесший подобные слова, ни черта в кофе не понимает. Варить кофе – кощунство, ибо стоит ему закипеть, как получается бурда. Кофе готовят, и это целое искусство. Конечно, обо всех кулинарных тонкостях приготовления кофе я узнал только здесь, ибо там не до гурманских изысков. Там в отношении всей кулинарии существует лишь одно слово – еда. Если бы хронеров перед туристическим вояжем во времени не подвергали психологической обработке с внушением на подсознательном уровне умения держаться за столом, они бы такое в кафе и ресторанах вытворяли, что в сравнении с ними свиньи у корыта выглядели бы аристократами. Я и сам во время адаптации два месяца находился под внушением, пока не приспособился, но и потом, когда сняли внушение, еще месяц прожил здесь под строжайшим надзором. Только после этого получил лицензию пиллиджера.

Звонок в дверь прозвучал в тот момент, когда я снимал турку с плиты.

– Кто там? – поинтересовался я, выходя в прихожую.

Как-то раз я открыл дверь не спрашивая, и хозяйка долго выговаривала, почему не интересуюсь, кто пришел. А вдруг грабители? Очень она опасалась, что квартиру могут ограбить, хотя что тут грабить? Из ее вещей здесь только посуда да мебель, но мебель просто так не вынесешь, а посуда не повод для грабежа. Этого хлама на любой барахолке за бесценок навалом. Однако с тех пор по ее приходу я всегда спрашивал: «Кто там?», ибо знал: второго предупреждения не будет. Попросит с квартиры, как предыдущих жильцов.

– Вероника Львовна, ваша хозяйка, – пропело из-за двери контральто.

– Добрый день, Вероника Львовна! – расплылся я в приветственной улыбке, широко распахивая дверь. – Проходите!

– Здравствуйте, Егор, – поздоровалась она, зашла в квартиру, небрежным движением поставила сумочку на тумбочку у зеркала и направилась в гостиную.

Быть может, при дочке она и величала меня по имени-отчеству, однако я такого обращения к себе от квартирной хозяйки никогда не слышал. Исключительно «Егор», правда, на «вы».

С замиранием сердца я последовал за ней, но, к счастью, тени-кота на диване не было. Испарилась. Спасибо хоть раз послушалась.

– Я кофе приготовил, будете?

– С удовольствием, – кивнула Вероника Львовна, придирчивым взглядом окидывая гостиную.

Пока я наливал кофе в кофейник, ставил на поднос блюдца, чашки, Вероника Львовна проинспектировала комнаты и службы и, надеюсь, осталась довольна. Если тень в виде кота не обнаружила.

– Вы будете со сливками? – крикнул я из кухни.

– Если можно.

Голос хозяйки донесся из кабинета. Пусть рыщет, меня не убудет, а мой сейф ей не открыть.

Я поставил на поднос тубу со сливками, сахарницу, блюдце с печеньем и понес в гостиную. Вероника Львовна уже сидела за столом. И когда только успела?

Налив треть чашки, я пододвинул ее к Веронике Львовне.

– Сахар и сливки по вкусу.

Вкус на сливки у Вероники Львовны был такой, что ее напиток следовало именовать не «кофе со сливками», а «сливки с кофе». Я же предпочитаю черный кофе, и, если он натуральный, а не растворимый, сахару кладу чуть-чуть.

Подхватив на кончик ложки сахару, я бросил его в чашку, но перемешать не успел, так как кофе в чашке начало перемешиваться само, и из воронки водоворота то и дело выглядывал то ли кончик кошачьего хвоста, то ли черный коготь.

«Началось…» – обмер я и украдкой заглянул под стол.

Кот-тень сидел у моих ног и ехидно косил на меня глазом.

«Только бы тень коленки Вероники Львовны не надумала тискать, – с тоской подумал я. – То-то будет…»

– Что там? – перехватила мой взгляд Вероника Львовна и тоже глянула под стол, но кота уже и след простыл. Он ведь не настоящий кот, а тени способны исчезать мгновенно.

– Показалось, что салфетку уронил, – выкрутился я и сквозь приоткрытые двери в прихожую увидел, как кот встав на задние лапы, обнюхивает на тумбочке дамскую сумочку. Скотина, еще и нюхать умеет! Хорошо, хозяйка сумочки сидит к двери спиной.

Вероника Львовна пригубила «сливки с кофе», поставила чашку на блюдце. На краю чашки остался жирный след кроваво-красной помады. И почему женщины бальзаковского возраста предпочитают столь яркие тона? У Златы, насколько помню, тон помады был телесный, но молодости все к лицу.

– Хороший кофе, – похвалила Вероника Львовна и посмотрела на меня требовательным взглядом. В её тоне вновь прорезалось контральто, и я понял, что пора. Любила хозяйка условности и никогда не заводила разговора об оплате квартиры, ожидая, что постояльцы сами начнут такой разговор. Как, однако, они похожи с дочкой внешне и как разнятся характерами! Антиподы, да и только.

Я отхлебнул кофе, погонял во рту, оценивая аромат и вкусовые качества, проглотил.

– Да, кофе мне сегодня особенно удался, – согласился я. – Кстати, Вероника Львовна, моя плата за квартиру.

Я вынул из кармана пятьсот долларов и протянул ей. Вероника Львовна светски, одними глазами, улыбнулась, благосклонно приняла деньги, но, когда посмотрела на них, её лицо окаменело.