Читать книгу - "Послезавтра - Уитли Страйбер"

Код «Единорог» — так называлась секретная многоступенчатая программа эвакуации граждан США. Она разрабатывалась Пентагоном и была далека от совершенства, но все же это было лучше, чем ничего.

После небольшой паузы генерал добавил:

— Ограничьте участие с Первой по Пятую армии.

Первая армия размещалась в Джорджии, Пятая — в Техасе. В соответствии с указом президента, не имело смыла давать эту команду другим частям континентальных вооруженных сил. Он еще не успел положить трубку, а вся структура объединенного комитета начальников штабов приступила к выполнению приказа. Операция, код которой только что назвал генерал, была разработана для того, чтобы эвакуировать население самых крупных городов в глубь страны, но не могла обеспечить перемещение миллионов людей на юг.

Люди начали самовольную эвакуацию, не дожидаясь государственных указов. Они видели приближающиеся тучи и трансляции новостей о том, что творилось в северных частях страны. Сначала прекратились передачи из Торонто, затем из Монреаля, Бангора и Миннеаполиса. Европа тоже молчала. Это было страшно.

В Хьюстоне и Атланте стали отменять полеты в Европу. Севернее Атланты никаких данных о полетах не поступало, и никто ничего не знал. Президент уже запретил местные полеты, но даже без этого запрета мало кто отважился бы подняться в воздух, навстречу сплошной стене облаков. Они росли и множились, образовывая сгусток в тридцать километров высотой и восемь длиной, быстро накрывая континент.

Поля Миннесоты и Монтаны уже лежали в его тени. Такая же участь ожидала долины Айовы и равнины Огайо, мировые хлебные нивы. Самые смышленые и легкие на подъем счастливцы успевали бежать от чудовища. Тем, кто вскочил в машину и уехал в ту же минуту, как услышал предупреждение о надвигающейся необычно сильной метели, удалось спастись даже из Чикаго и Гэри.

Но большинство прислушалось к своим инстинктам, которые издревле приказывали человеку забиться в пещеру и переждать ненастье. Люди закрывали жалюзи, закупали продукты питания и забирали детей из школ. Включая телевизор, они замирали возле телеэкранов и ждали, когда все закончится.

Когда жители северных штатов поняли, что их южных соседей эвакуируют, в то время как они ничего об этом не знают, занесенные снегом дороги наполнились тысячами машин, замедляя и без того слишком медленное передвижение. Они были обречены. Пошел снег, накрывая их, еще живых, холодным покрывалом, чтобы раскрыть снова лишь спустя не одну тысячу лет, когда наступит очередной теплый цикл.

В глубине южных штатов жителям приходилось прибегать к четвертой поправке Билля о правах человека, сопротивляясь требованиям солдат покинуть свои дома. У таких людей брали подписки, и их оставляли в покое. Они умирали, настояв на своих правах.

В госпитале Люси тоже проходила эвакуация, поэтому она смогла сразу ответить на звонок Джека. Он объяснил ей, что происходит, а она посетовала на то, что правительство не сообщило своим гражданам, до какой отметки может упасть температура. С другой стороны, она понимала, какую немыслимую панику среди и без того напуганных людей могло посеять это известие.

— Мы не сможем поддерживать связь друг с другом, — сказал ей Джек, и она почувствовала, как тяжело стало на ее сердце от этих слов. Совсем недавно она призналась себе в том, что развелась с мужем только потому, что слишком его любила. Она просто не смогла вынести бесконечного ожидания и вечного соперничества с его работой и миссией доносить неприятную весть сопротивляющимся слушателям. — Оставь для меня сообщение в американском посольстве в Мехико.

Она тогда подумала, сможет ли так далеко доехать в караване машин «скорой помощи» с больными детьми на борту.

— Хорошо.

Молчание, которое последовало за этими словами, имело больше значения, чем многие слова. Джек прервал его так, как хотелось Люси.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Настала ее очередь.

— И я тебя люблю. — Произнеся это, она почувствовала, что эти слова были одними из самых важных в ее жизни. Такими, как первое приветствие маленькому, сиреневому сморщенному комочку, еще влажному от околоплодных вод, положенному врачами ей на живот. — Скажи Сэму, что я очень его люблю. И, Джек, да пребудет с тобой Господь! — Медленно, смахивая слезинки, выплакать которые у нее не было времени, она положила трубку.

Через широкое стекло приемного покоя она видела, как маленьких пациентов устраивают в машины «скорой помощи», где уже сидят врачи и их родители.

Сумерки пришли рано, и с ними на город обрушились полчища снежинок. Деревья уже сбросили листья и встревоженно поводили в воздухе голыми ветками. Над ними мрачные тяжелые облака направлялись на юг, впитывая в себя весь свет, который попадался у них на пути. Когда-то зрелище мерцающих городских огней на фоне свинцово-матового неба и колышущихся веток можно было назвать красивым. Но этой ночью оно было ужасающим. В город ворвался смертоносный ветер.

Джек с трудом втащил сани в белый «джип-тахо» с символикой УОАИ на двери. Когда их подхватила вторая пара рук, он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Ты вроде должен сидеть в автобусе, едущем на юг, Фрэнк? — сказал Джек и обнял своего старого друга и партнера.