Читать книгу - "Город святых и безумцев - Джефф Вандермеер"

Еще более зловещим показалось им то, что некогда заложенный и забитый досками проход в легендарные подземелья был теперь свободен, и та же лестница, которая некогда увлекла Мэнзикерта I, манила теперь Аквелия.

Книжица, разумеется, оказалась тем самым дневником, который исчез шестьдесят лет назад вместе с Самуэлем Тонзурой. Свирепо-голубые глаза не могли принадлежать никому, кроме Мэнзикерта I. Чья была кровь, никто не решался гадать, но Аквелий, столкнувшись наконец с врагом (ибо кто мог теперь сомневаться в возвращении серошапок и их роли в исчезновении горожан), действовал решительно[81].

Предложения офицеров, требовавших атаковать подземелья большим отрядом, были отклонены Аквелием, который перед лицом многократно превосходящей оппозиции приказал почти всем своим боевым командирам вернуться в порт, чтобы там ускорить разгрузку, дабы немедленно переработать кальмара, который иначе стух бы, и занять оборонительные позиции по всему городу. Аквелий знал, что как только харагк услышат о событиях в Амбре, то перейдут в наступление, а за ними последуют брейгелиты. Хуже того, если не удастся найти капаншу, политические последствия (невзирая на его к ней любовь) будут катастрофическими. Не обвинит ли король менитов в смерти дочери самого Аквелия?

Как только командиры удалились, Аквелий передал власть своему министру финансов, некоему Томасу Надалю[82], и объявил, что намерен спуститься под землю[83]. Решение капана повергло министров в ужас[84]. Помимо любви к Аквелию, ими руководил страх после стольких утрат лишиться еще и капана. Многие, включая и Надаля, также боялись харагк и брейгелитов, но Аквелий отклонил их доводы, указав (в полном соответствии с истиной), что его командиры вполне способны взять на себя оборону города: в конце концов, всего несколько месяцев назад он сам разработал план как раз на такой случай. Однако, когда Надаль затем спросил: «Да, но кто, как не вы, может возглавить нас, дабы восстановить дух нашего опустошенного города?» — Аквелий же и к этому остался глух. Совершенно очевидно, что только он или его исчезнувшая супруга могли снова превратить Амбру в жизнеспособную метрополию. И все же он спустился в подземелья и оставался там три дня[85].

На поверхности боевые командиры Аквелия, возможно, учинили бы переворот, если бы в первый же вечер, всего через двенадцать часов после ухода Аквелия во владения грибожителей, не вернулась бы Ирена. По прихоти случая, одновременно жесткого и счастливого, она покинула город, чтобы два дня охотиться в его окрестностях[86].

Перед лицом двойной беды — Безмолвия и ухода под землю супруга — капанша Ирена не дрогнула, а, напротив, быстро приняла решительные меры. Мятежных командиров (Сеймура, Ньялсона и Рейна) она бросила в тюрьму. Одновременно она послала корабль в Морроу с депешей отцу, в которой просила о немедленной военной помощи[87]. Капанша, возможно, считала, что это положит конец насущным проблемам, но серьезно недооценила настроение вернувшихся в город мужчин и женщин. Охранявшие тюрьму солдаты освободили узников[88], и они повели толпу пьяных курсантов военно-морского училища к парадной лестнице дворца.