Читать книгу - "Тринадцатый ученик Дьявола - Алекс Урса"

лишь его бледное лицо и всклокоченные волосы. Но Йохану безумно хотелось увидеть еще раз того, кем он должен стать через несколько лет. Горло сжимало от волнения. Он провел по стеклянной глади ладонью и тут же отдернул её: вопреки ожиданиям, поверхность была не прохладной, а горячей. Внутри зеркала что-то вибрировало и гудело. Внезапно длинная глубокая трещина прорезала гладь так, словно внутри лопнула натянутая струна. Трещина с оглушительным треском пропорола зеркало от низа до верху и расколола его на две части. В этот момент, продолжая пронзительный звук, с которым растрескалась гладкая поверхность, на входную дверь обрушился целый град ударов.

– Именем великой инквизиции приказываю, откройте! – громыхнуло снаружи, и по бряцанию оружия Йохан понял, что нагрянул целый отряд. Он стоял, оцепенев, несколько мгновений. Ужас от того, что его застигнут в жилище травника, мешался в душе с облегчением, что Сигвард и Фая успели исчезнуть, вот только как далеко им удастся уйти?

Йохан метнулся к старому тяжелому столу и изо всех сил подналег на него. Несмотря на прилагаемые усилия, стол почти не сдвинулся с места. Йохан стиснул зубы и что есть мочи уперся ногами в пол. Маленькая дверь сотрясалась от ударов, но все еще держалась, пока Йохан, обливаясь по́том, толкал и толкал огромный дубовый стол. Зеркало за его спиной шипело и трескалось, словно сошло с ума, но ему было не до него. Требовалось забаррикадировать дверь и потянуть таким образом время, давая Сигварду и Фае уйти подальше.

Йохан слышал топот ног вокруг дома и звон разбиваемого оконного стекла. Обнадеживало одно, окна слишком малы, чтобы в них можно было пролезть. Наконец со столом было покончено и он заблокировал вход. Йохан, отдуваясь, бросился в дальнюю часть жилища, чтобы найти тайный ход, через который исчезли старики. Но его ждал сюрприз, ибо сколь долго он ни шарил, не смог найти ни единой двери, хода или чего-то похожего на тайный лаз. Сигвард и Фая словно растворились в воздухе, а он остался заперт в доме, окруженном констеблями, как крыса в ловушке. Тем не менее ни капли сожаления Йохан не испытывал. Напротив. Только жгучий азарт, что он в кои-то веки делает что-то правильно. Он внимательно осмотрел помещение на предмет хоть какого-то оружия, но все было бесполезно. У черного провала камина лежала тяжелая кочерга. Йохан схватил ее и встал у двери, спиной к зеркалу, которое к этому моменту покрылось сплошной сетью трещин и вздувалось буграми.

Дверь наконец поддалась под мощными ударами, и стол стал отъезжать в сторону, а затем его и вовсе опрокинули навзничь. Три констебля одновременно ввалились в комнату с мечами наперевес. Йохан занес руку для удара, как вдруг за его спиной раздался оглушительный хлопок и звон стекла. Лица служителей порядка перекосило от ужаса. Йохан машинально начал оборачиваться, однако посмотреть, что происходит за его спиной, не успел. Какая-то сила втянула его в воронку, и он стал падать спиной в провал в стене, на которой до этого висело зеркало. Его засасывало, тащило и вертело вверх тормашками так, что перехватило дыхание. Вокруг все гудело и трещало, а свет удалялся от него все дальше и понять, в какой он стороне, было невозможно. Уши заполнил чей-то крик, и вскоре Йохан понял, что кричит он сам. Наконец его швырнуло на пол и все затихло.

Когда шум и вой улеглись, Йохан уперся ладонями в пол и попытался встать. Ничего не болело, только уши были заложены от головокружительного полета. Царила темнота, и почти ничего не было видно, однако скоро стало понятно, что Йохан стоит в зеркальном туннеле без начала и конца. Гудение и треск раздираемого трещинами стекла стали чуть тише, но никуда не делись. Йохан осмотрелся. С одной стороны туннеля виднелся какой-то свет, с другой было темно. Йохан постоял на месте, пытаясь сообразить, где он и что ему делать, но понятнее не стало. Наконец он решил, что самое разумное будет идти в сторону света. Он решительно развернулся в нужную сторону и сделал несколько шагов, но что-то не давало покоя. Тянуло обернуться, царапало кожу, будто чей-то пристальный взгляд был направлен ему в спину. И хотя секунду назад Йохан был готов поклясться, что в туннеле, кроме него, никого нет, он не выдержал и оглянулся.

На другом конце зеркального туннеля стоял молодой человек с огромной книгой. Его волосы торчали во все стороны, а сам он был полностью увлечен чтением и не замечал Йохана, который тоже застыл в нерешительности. Треск усилился и туннель стал обрушиваться. Звон стекла заполнил все вокруг. Огромный кривой осколок, падая, располосовал Йохану скулу, и он вскрикнул. В этот момент незнакомец вскинул голову и уперся в Йохана взглядом странных, внимательных глаз. Судя по выражению лица, он оказался удивлен даже больше самого Йохана. Молодой человек было открыл рот и шагнул вперед к нему, но в этот момент все окончательно стало разлетаться на куски. Стены гудели, лопались и тряслись. Йохан закрыл лицо руками, чтобы не лишиться зрения, и повалился на пол за миг до того, как оглушительный взрыв потряс все пространство. Еще мгновение, и мир Йохана погрузился в темноту.

Глава Тринадцатая, в которой мы снова встречаемся с Йоханом, а Йохан встречается с тем, кого искал

Йохан приходил в себя медленно. Словно поднимался со дна плотного ледяного ртутного озера к поверхности, скорее угадывая, а не различая звуки, запахи, цвета. Сознание наплывало волнами, укачивало. Жизнь и тепло были где-то рядом, но недоступны, будто его и реальный мир разделяла тонкая стеклянная преграда. Где-то совсем рядом слышалась тяжелая поступь, угадывались выверенно-скупые движения, доносились чье-то дыхание, жар от очага, наваристые запахи готовящегося мясного рагу и заваренных лесных трав. Периодически голову Йохана уверенно приподнимала огромная рука, и тогда затылок жгло огнем. Он пытался открыть глаза, чтобы разглядеть, кто находился рядом, но тело не слушалось. Поэтому Йохан покорно пил терпкое душистое питье, заботливо подносимое ко рту, и снова впадал то ли в сон, то ли в обморок, сковывающий его крепче прочного льда зимой, чтобы в следующий раз предпринять очередную нечеловеческую попытку поднять веки. Пока однажды сон не разлетелся на зеркальные осколки сам собой, и он не подскочил на широкой жесткой