Читать книгу - "Я – попаданец. Первые 20 лет - Алексей Зайцев"

— Ловлю на слове, — сказал и грустно улыбнулся, не сильно веря, что такое когда-нибудь произойдёт.

— Чего загрустил малец, я тебя обязательно покатаю, а пока можно сходить в столовую и пообщаться.

От такого предложения я не мог отказаться и уже через десять минут мы всей компанией уместившись за двумя столами общались и ели кашу с мясом. Пилот оказался очень общительным человеком и поведал мне очень много интересного. Как оказалось, пусть самолёт и выглядел превосходно, но проблем у него было предостаточно, начиная от перегрева двигателя и заканчивая неустойчивостью в полёте. В общем конструкторам было ещё над чем работать и пусть самолёт уже выглядел как готовое изделие, но на самом деле ещё был далёк до выпуска в массовую серию. Такое положение меня конечно не радовало, но чего я мог ожидать, ведь не мог самолёт сразу взять и полететь, и чтобы при этом у него не было никаких проблем. Но даже так я остался очень довольным и покидал столовую, а за ним и ангар в приподнятом настроении. Так бы я сейчас и уехал с аэродрома, если бы моё внимание не привлёк соседний ангар. Там сейчас открывались ворота и внутри него происходило какое-то непонятное движение. Любопытство страшная вещь, которое было присуще и мне заставило меня остановиться и более внимательно посмотреть внутрь ангара. Я видел непонятный объект, который у меня не получалось идентифицировать. Этот объект состоял из труб и швеллеров и очень отдалённо напоминал самолёт.

— Это ещё один самолёт? — спросил Виктор точно также, как и я вглядывающийся в темноту ангара.

— Это не совсем самолёт, но я уверен, как только его выкатят наружу вы Владимир всё сразу поймёте, — заговорил Николай Николаевич, по-видимому знавший, что сейчас будут испытывать.

Я не стал ничего отвечать, продолжив наблюдать за странной конструкцией и не прошло и минуты, как я точно знал, что сейчас нам всем продемонстрируют. Из ангара выкатывали вертолёт и пусть он был слабо похож на современные аналоги, но общие черты определённо были. У него было два несущих винта расположенных по бокам от кокпита в котором располагались рычаги управления и кресло, а на задней части кокпита находился вертикальный винт. И вот эта с виду не очень надёжная конструкция очень скоро должна была взлететь.

Вертолёт толкало с десяток человек и довольно легко они его вытянули из ангара, после чего продолжили толкать дальше пока не отдалились от ангара на внушительное расстояние. А дальше начались приготовления и растянулись они не меньше чем на полчаса, в какой-то момент у меня даже замлели ноги и заболела спина от стояния на месте. Но уйти я уже просто не мог, мне хотелось дождаться и посмотреть на то как взлетит этот вертолёт. И когда все приготовления были завершены, и пилот занял своё место в кресле и началось самое интересное. Винты медленно набирая скорость начали крутиться вокруг своей оси. Скорость постепенно нарастала и через десяток секунд я видел только силуэт лопасти. Конструкцию вертолёта легонько потряхивало, но он всё также продолжал находиться на земле. Рёв двигателей возрастал, и я увидел, как сначала одно колесо оторвалось от земли, спустя секунду тоже самое произошло и со вторым колесом, а потом от земли оторвалось и третье колесо, и вертолёт продолжая дрожать, завис в воздухе.

Вертолёт провисев на одном месте с десяток секунд начал медленно подниматься выше. Поднявшись на высоту около трёх метров, он начал сильно дрожать, но при этом подъём не прекратил. Поднявшись ещё примерно на метр его начало сильно болтать, потом резко дрожь прекратилась и вертолёт снова повис на одной высоте. Казалось, что сейчас вертолёт начнёт подниматься спокойно дальше, но я заметил, как находящиеся на земле конструкторы, размахивая руками начали что-то кричать, но из-за рёва двигателей расслышать хоть одно слово было просто невозможно. Я не мог понять, чем же так обеспокоены конструкторы, но когда вертолёт за одно мгновение провалился на метр, я понял, что беспокойство конструкторов было не беспочвенно. Провалившись вертолёт накренился и уже не останавливаясь начал падать на землю. Не прошло и секунды, как вертолёт завалившись на бок врезался в землю и развалился на части. Пилот при падении вывалился из кресла и перекатившись по бетонной поверхности замер не шевелясь.

Часть вертолёта тут же вспыхнула и покрылась плотным слоем огня, к ней тут же поспешили люди и не тратя время в пустую приступили к тушению пожара. Оставшиеся же люди побежали к пилоту и начали его осматривать. Мы также не остались в стороне и как только вертолёт упал, побежали к пилоту. Пилот оказался жив, но легко он не отделался, у пилота была сломана нога, и кроме этого было множество других мелких ушибов. Я был как раз возле пилота, когда к нему подоспел доктор и после этого нас всех попросили не мешаться под ногами и начали оказывать помощь пострадавшему. Я и моя компания оказались не у дел и мы, как и прежде превратились в зевак.

Я наблюдал за тем как оказали помощь пилоту, после чего занялись практически полностью разрушенным вертолётом. Около обгоревшего остова вертолёта кружили люди и уже через десять минут на бетоне кроме черного пятна и нескольких масленых пятен ничего не осталось. Остатки вертолёта были погружены в подъехавшие кузова грузовиков и как только грузовики сорвались с мест взлётная полоса стала пустой. Приподнятая настроение улетучилось и в таком состоянии я сел в машину к куратору. Я не обращал внимание на то, что происходило вокруг меня. Я всё думал о пилоте и вертолете, который упал. Так продолжалось ровно до того момента пока меня кто-то не потряс за плечо.

— Вова, не уже ли ты думал, что на каждом испытании идёт всё гладко, — услышал я знакомый голос и повернув голову в сторону говорящего увидел куратора, который с какой-то грустью смотрел на меня, — поверь, то что ты сегодня увидел это ещё неплохое развитие событий. Никто сегодня не умер, да и конструкторы наверняка извлекли из этой аварии нужные уроки и в дальнейшем постараются чтобы такого больше не произошло.

— Николай Николаевич, не нужно убеждать меня что всё будет хорошо. Я уже не маленький ребёнок и прекрасно знаю, что будет ещё много чего, как хорошего, так и плохого. Будут удачные испытания, будут и уничтоженные образцы, и гибель испытателей, это жизнь и ничего с этим невозможно поделать.