Читать книгу - "Симулятор. Задача: выжить - Виталий Сертаков"

Дорого бы я дал, чтобы поглядеть одним глазком.

Впрочем, единственный доброволец имеется. Мальчик. Грандиозная экспедиция намечается — больной артрозом старик и не особо крепкий подросток. Вряд ли нам удастся кого-либо еще сагитировать на столь заманчивую экскурсию. Те, кто бегут, — бегут в противоположную сторону, в город. Те, кто понял, что в город бежать бессмысленно, изнемогают от жары в подвалах. Эти не тронутся с места, пока за ними не спустится, по крайней мере, губернатор области.

Очень скоро они допьют остатки воды, затем вино, водку...

Н-да, опять я перевожу бумагу...

Из сердцевины цветка периодически «разбегаются» «лепестки». Сверху они должны походить на сильно вытянутые капли, но по мере продвижения фронт сплющивается, расползается, расширяется, и, вспахав раскаленный воздух над поселком, напасть уже похожа именно на лобовое стекло автомобиля шириной в несколько километров. Лепестки разбегаются один за другим, перекрывают друг друга, не оставляя лазеек.

Укрыться можно, лавируя перед «фронтом» стекла на большой скорости, скажем, на вертолете. Таким образом можно успеть соскользнуть с одного лепестка на другой, а потом вернуться на прежнее место, и так до бесконечности, точнее — пока хватит горючего...

Это все ерунда, укрыться нельзя.

Потому что оно режет не только живую материю. Мы наблюдали, что стекло сделало с вертолетом. Позавчера прилетали военные; пилот не заметил стекла, а мы никак не успели бы его предупредить. Вначале мы не поверили своим ушам и глазам — после суток тропической давящей тишины прорезался сухой стрекот. Каким-то образом вертолет миновал предыдущие стеклянные стены; возможно, это доказывает наличие разрывов, а возможно — не доказывает ничего.

По крайней мере, это говорит о том, что где-то в мире еще летают вертолеты. Так или иначе, вертолет пролетел низко над поселком, сделал круг, а пока мальчишки сообразили и побежали наверх, он ушел в сторону озера и столкнулся со стеклом.

Очень тихо, почти бесшумно, машину располосовало на несколько частей. На окаменевшую воду упало нечто непонятное, мы не сразу разобрались. Это был тонкий полуметровый срез, от «носа до кормы», без низа и верха. Все вместе — механизмы, обшивка, части тел, куски двигателя...

Большая часть вертолета, включая винты, исчезла. Мы так никогда и не узнаем, что же происходит там, внутри тонкой пленки взбесившейся материи.

Больше не пахнет кофе. Стало еще хуже, нас преследует удушливый аромат ванили. Я долго размышлял о запахах. Наверное, не стоит так серьезно ко всему относиться, потому что логики нет. Логика не прослеживается абсолютно, и пример этому — нелепая до абсурдности вылазка Комарова в пионерлагерь...

Логика. От понятия остался огрызок, ржавый сердечник. Стреляют — беги, вот так.

Однако я упорно ищу логику, меня учили этому всю жизнь. Меня учили, что в каждом природном явлении заложен некий смысл, пусть даже вначале кажется, что смысла нет.

Запах имеет смысл. Видимо, Оно колдует с химией, коренным образом перерабатывая встречающиеся материалы. Я буду называть с большой буквы явление, предположительно обладающее разумным началом. Это не природный катаклизм, и не военные маневры, как бы ни спорил Жан Сергеевич. Не хочу умалять его умственные способности, но изменение запаха не случайно. Оно продуцирует новые вещества оно создает новую среду обитания. Только непонятно, для кого.

У меня ощущение, что мы теряем время. Именно мы, поскольку, судя по молчанию в эфире и отсутствию приезжих, в ближайшем радиусе — мы единственные выжившие. Я написал: «в ближайшем радиусе»; одному богу известно, насколько велик yже радиус распространения стеклянных волн. Вероятнее всего, Оно уже на подступах к городу...

Явился Зиновий, принес зарисовки. Много нового.

Я ошибался, Оно не распространяется непрерывным кольцом. В этом могло бы быть наше спасение, если принять предположение, что с расстоянием агрессивные свойства стекла затухают. На беду, «лепестки» отрываются от цветка не через равные промежутки времени, а как бог на душу положит. Зиновий колдовал и так, и эдак, у мальчика прекрасная математическая голова. Он прикидывал, какова вероятность проскочить между волнами, но пешком нам такую скорость не набрать. Даже если волны затухают, что неизвестно.

Мне хотелось бы думать, что они затухают.

Мне хотелось бы думать, что только мы очутились в ловушке, что с миром не случилось ничего страшного. Вчера Зиновий вслух предположил, что за Белым озером скинули новый тип боезаряда. Лучше бы он молчал, наши кликуши снова подняли вой. Утихомирить их удалось, лишь пригрозив оружием.

Как поддерживать дисциплину, если взбесившиеся бабки догадаются, что в ружье Валентина остался один патрон? Как поддерживать веру в спасение, когда у всех, почти без исключения, болят и слезятся глаза и вдобавок чешется кожа?

Чем мы заразились?...

Пишу после перерыва. В доме номер три по Березовой произошло очередное убийство. То есть вначале там дрались, за продукты или за воду, а потом один мужчина застрелил другого из охотничьего ружья.

Поведала об этом Наташа, жена водолаза Григория. Та самая женщина, у которой шары убили сыновей.

В первый день окружающие были уверены, что Наташа повредилась рассудком, но с ней все в порядке. Насколько можно назвать порядком сложившееся положение. Только одно резко отличает Наташу Савчук от прочих «постояльцев» Эличкиной дачи: она перестала бояться. Мне кажется, тут дело не в страхе. Ей наплевать, погибнет она или нет. Смело, не таясь, ходила к подругам в нижние дома и первая принесла весть об убийстве.

После выяснилось, что тот парень с ружьем также погиб. Сам вызвался идти в поселок за водой и сгинул вместе с экспедицией. Его убило то, что вылезло из черного люка.

Но их второй экспедиции повезло чуть больше: двое вернулись живые, хоть и потрепанные. Очень плохо то, что они не сумели толком рассказать о люках. Они были слишком напуганы и мчались назад, не разбирая дороги. Им показалось, что страшные обитатели ржавой чащобы берут их в кольцо. Кто-то выскочил из люков и молниеносно убил четверых.

— Отсюда не вырваться, — как попугаи, повторяли двое спасшихся. — На нас ставят эксперимент. Они будут следить, как все мы подохнем. Они нас не выпустят...

Есть мнение, что все происходит немного не так, но мы с Зиновием не стали спорить, чтобы не раздувать панику.

А тот парень, застреливший соседа из-за бутылки с квасом, он не был окончательным подонком, хотя занимал какой-то ответственный пост, то ли в таможне, то ли в налоговых органах. Он всего лишь хотел напоить своего ребенка. Никто так и не вспомнил, как убийцу звали. Они ведь у себя не додумались вести учет, как это сделали мы.

Мне нужно успеть все рассказать и внятно изложить на бумаге. Спасибо Эле, она пишет гораздо быстрее меня, а от остальных проку не добьешься. Я подхожу к взрослым, с виду разумным людям, прошу мне помочь. На меня смотрят, как на полоумного. Мне нужно успеть, пока не начались «водяные бунты», ведь воды остается совсем мало.