Читать книгу - "Один в поле - Александр Сухов"

Рыба не мясо — готовится быстро. Жаль соли нет, и специи не помешали бы. Разложил всю готовую рыбу на плоский камень и принялся отщипывать и отправлять в рот небольшие кусочки. Как-то незаметно умял полторы штуки. Все-таки, вегетарианская диета — не моё. Остатки завернул в листья всё того же лопуха, что использовал для транспортировки ягод. Итак, у меня в запасе еще полторы рыбёхи — есть чем поужинать, да и позавтракать на следующее утро хватит. Найти бы соли и заготовить запас в дорогу. К сожалению, чего нет, того нет и заниматься поисками желание не возникает. А рыбу можно и закоптить. Опять-таки без соли долго храниться не будет, но на несколько дней хватит.

Убрав еду в пещеру, направился к берегу реки, туда, где зеленой стеной возвышались «тростниковые» заросли. За несколько часов нарвал приличный запас длинных листьев шириной сантиметра три, напоминающих формой лезвие меча и разложил на просушку рядом со стеблями «крапивы». Корни растения по форме напоминали луковицу имели мучнистую консистенцию. Экспресс-анализ показал высокое содержание растительного белка, углеводов и других полезных для организма веществ. Выкопал с дюжину, запек на костре. Неплохо, по вкусу картошку напоминает.

Незаметно за делами местное дневное светило скрылось за верхушками деревьев и вскоре, как это всегда бывает в низких широтах, на смену дня пришла ночь, звездная, бархатистая, теплая. Подкинул дров в костер и уселся, глядя на огонь. Тут и Дед нарисовался. Присел у костра и нарочито участливо спросил:

— Ну что, внучок, намаялся?

— Нормально, Деда, обживаюсь, — пожал плечами я.

— Молодец, не раскис и мудями трясти не стесняешься, прям папуас ново-гвинейский времен Миклухо-Маклая.

Подковырка Деда меня не особо смутила. Плевать, на внешний вид. Завтра изготовлю набедренную повязку. Можно, конечно, добыть шкуры животных, но без примитивных инструментов, изготовить из них одежду практически невозможно. Кругом граниты и фельдшпатоиды из-за своей зернистой структуры и хрупкости негодны для изготовления сколько-нибудь приличных орудий труда. Сегодня около часа ворочал булыжники в ручье, но ничего хотя бы близко напоминающего кремень или вулканическое стекло не обнаружил. Не беда, как писали классики: «За неимением гербовой, пишем на простой». Путешествие предстоит длинное в основном по гористой местности. А в горах много чего интересного можно отыскать. Есть высокая вероятность наткнуться на медь. А если вдобавок к ней самородное олово попадется — будет совсем замечательно. Из каменного века сразу шагну в бронзовый. Железом заниматься не стану — слишком уж геморройно. Займусь лишь в том случае, если не найду общего языка с аборигенами и обоснуюсь в каком-нибудь укромном уголке.

«Так, Лёд, стоп, размечтался!» — мысленно осёк безудержный полет собственных мыслей. А на язвительное замечание Деда ответил: — А кого тут стесняться? К тому же завтра изготовлю вполне себе достойный прикид — материал для него сохнет.

На ужин употребил целую рыбину, «дыню» и немного ягод. На завтрак осталась половинка рыбешки и горсть местных ягод, успевших слегка подвялиться на солнышке, отчего они стали значительно слаще. Сыто рыгнул, прилег на теплый камень и уставился в небеса. Местное ночное светило еще не взошло и орбитальной станции также не было видно. Однако перемещающиеся по небосводу светлячки искусственных спутников было несложно отличить от неподвижных звезд. Их было много, очень много.

— Дед, что ты думаешь насчет вон тех небесных объектов?

— А чего тут думать? Фактов мало, а нафантазировать можно сто бочек арестантов. Если опираться на имеющиеся данные, это система планетарной обороны, созданная технически весьма продвинутой цивилизацией, чтобы защитить население планеты от вторжения неведомого нам врага. И враг этот может появиться как из космоса, так и непосредственно на поверхности планеты. Судя по имеющейся информации, местная цивилизация не достигла высокого уровня. Значит, либо кто-то посторонний позаботился о безопасности аборигенов, либо налицо регресс общественного развития под действием неведомых нам факторов.

Выводы Деда вполне совпадают с моими собственными. Следы более или менее активной деятельности разумных существ отмечены лишь на двух материках планеты и более или менее крупных островах. Третий континент, куда по ряду сложившихся обстоятельств совершил посадку Пепелац, совершенно не освоен. Даже если здесь имеются поселения разумных существ, они настолько незначительные, что чувствительные датчики двух предыдущих экспедиций не смогли их обнаружить из космоса, несмотря на то, что на основании полученных данных удалось построить довольно подробные карты всей планетарной суши.

— Дед, а тебе не кажется странным, что аборигены живут только на двух материках, а на этом их нет? Ширина водной полосы, отделяющей данный континент от соседнего, всего-то километров сто. На Земле достаточно изолированная от всех прочих территорий Австралия была заселена людьми в незапамятные времена. А тут такое раздолье для первопоселенцев, и никому оно не интересно.

— Просто так ничего не бывает, внук, — пожал плечами фантом, — просто, возьми этот факт на заметку. Держи ухо востро и постоянно крути головой на триста шестьдесят градусов — мало ли какие подлянки нас тут ожидают.

— Я тоже так считаю. Ну не может без уважительной причины оставаться незаселенным столь привлекательный участок суши.

— Ты у меня всегда был парнишкой смышленым, — усмехнулся старик, в правильную сторону думаешь.

Посчитав тему исчерпанной, я решил перевести разговор в иную плоскость:

— Дед, рассказать, какие сны мне снились практически каждую ночь, проведенную в КПЗ[1]?

— Валяй, мне всё интересно знать.

— Мне снилось, что я в засаде на расстоянии уверенного выстрела от базы противника. В какой-то момент к штабу подкатывает бронированный автомобиль, из него выходит мужик в генеральской форме — почему-то в нашей. Цель моего задания — уничтожить именно его. Я навожу перекрестье прицела в район груди, чтобы наверняка, нажимаю на спуск и ничего не происходит. При этом счетчик выстрелов показывает максимум, заряд батареи сто процентов, нейросеть докладывает о полной исправности оружия. Нажимаю на спусковой крючок еще несколько раз — эффект ноль. В итоге просыпаюсь в холодном поту и с ощущением фатального бессилия. И так было практически каждую ночь — я в снайперской лёжке, в прицеле моей «Kinetics 15M» генерал в российской форме. Думал даже к тюремному психологу обратиться, но потом отказался от этой идеи.

— Скорее всего это у тебя было по причине нервного стресса, — Дед с интересом посмотрел на меня. — А сейчас, что тебе снится?

— Ничего. Укладываюсь спать, закрываю глаза и, вроде бы, тут же их открываю, а на дворе уже утро. Ни в какую беспросветную тьму, как любят описывать в своих романах особо впечатлительные натуры, не проваливаюсь и ничего угнетающего при этом не испытываю. Просыпаюсь бодрым, полным сил и, несмотря на обстоятельства, в прекрасном настроении. Дед, ты не поверишь, но даже мысли о том, что я никогда не увижу Землю и людей не очень меня беспокоят. Если не удастся найти общий язык с аборигенами, проживу, как-нибудь в одиночестве. Отолью колокол и буду звонить в него до изнеможения.