Читать книгу - "Каникула (Дело о тайном обществе) - Артур Крупенин"

Поутру они возобновили осмотр вещей Рамона. Было решено разделиться: Глеб продолжил рыться в книгах и коробках, а Вероника взяла на себя шкафы и одежду.

– Ты только посмотри, какое шикарное издание «Дон Кихота», – с восхищением отозвался Глеб об очередной находке.

– Да, эта книга была гордостью Рамона. В свое время он угрохал на нее свое месячное жалованье, – откликнулась из соседней комнаты Вероника. В ее голосе слышалась укоризна.

– Справедливости ради, признаю, что я бы тоже не устоял.

– Может, поэтому у тебя и нет семьи? – пошутила Вероника.

Глеб шутку не оценил и в раздражении чуть было не хватил книгой по столу. Только почтенный возраст издания и глубочайшее уважение к автору не позволили ему этого сделать. Он лишь спросил:

– К чему это ты? Хочешь сказать, что и я, и Рамон отпетые эгоисты?

– Ну, моего мужа ты, положим, сейчас довольно точно описал, а вот насчет тебя самого я уже и не знаю.

– Между прочим, я не всегда был один.

– Ага, я помню, – вяло отозвалась Вероника. Глеб, однако, тему закрывать не собирался.

– Думаю, насчет «Дон Кихота» ты не права. Начнем с того, что в самом начале двухтысячных был проведен опрос среди ста крупнейших писателей мира. Они должны были составить список лучших книг всех времен, причем сделать это по алфавиту, чтобы не умалять достоинства никого из великих авторов. Так вот, звезды литературы составили такой алфавитный список, но при этом, не сговариваясь, поставили «Дон Кихота» на первое место как лучшее из когда-либо написанных произведений. Да и твой муж, насколько я помню, всегда обожал к месту и не к месту приводить цитаты из Сервантеса. Боюсь, тебе даже трудно представить, какой ценностью была для Рамона эта книга. Это как для тебя туфельки от Гуччи или что-нибудь в этом роде.

– Что-что?

– Бедный Рамоша, вот что!

Повисла гнетущая пауза, потом послышались торопливые шаги, и через мгновение в комнату ворвалась разъяренная Вероника. Она была вне себя.

– Какие, к черту, Гуччи! Да ты и понятия не имеешь о том, как мы поначалу тут с Йоськой мыкались, как едва сводили концы с концами. Как я ужом вертелась на двух работах, пока твой Рамоша неспешно подыскивал себе кафедру, достойную его ученых заслуг.

– Только не мой Рамоша, а твой, – машинально поправил Веронику Глеб, и его раздражение тут же улетучилось. Теперь он испытывал сожаление. – Не стоило мне начинать. Прости!

– Да ладно, чего уж, я сама напросилась, – шмыгнув носом, сказала Вероника и отправилась назад в спальню разбирать шкаф.

Следующие полчаса они не обменялись ни единым словом. Тишина становилась гнетущей. Глеб уже выискивал в уме пути к скорейшему примирению, когда Вероника наконец первой окликнула его:

– Подойди, пожалуйста.

Он с готовностью повиновался. В спальне Вероника показала ему изящную коробочку, только что найденную в кармане одного из пиджаков.

– Что там внутри?

– Взгляни сам.

* * *

В результате повальных увольнений сотрудников в штате осталось так мало, что инспектору Рохасу самому приходилось отсматривать многочасовые записи видеонаблюдений, сделанные в здании совета фонда. Лишь изредка его подменял Маноло, на острый глаз которого вполне можно было положиться.

К огорчению инспектора, в кабинетах камер не было, но и те, что были установлены в фойе и коридорах, позволяли довольно четко понять, кто и когда пришел и когда ушел.

Вот камера на парковке зафиксировала, как Сусанна Чавес, оглядываясь по сторонам, направилась к своему «рено». Что она там высматривает? Рохас изо всех сил вглядывался в изображение, но так и не увидел ничего необычного.

Вот к выходу поочередно прошагали Луис Ригаль и Рамон Гонсалес. Причем Гонсалес уже был без форменного галстука. Что за чертовщина? Где же он? В портфеле? Это было бы логично – Гонсалес мог надеть галстук уже по дороге. Хотя зачем бы это ему? В зале, где заседал совет, воздух охлаждали как минимум три кондиционера, и сидеть там в пиджаке и наглухо застегнутой сорочке было весьма комфортно. Но на улице-то в тот день стояла страшная жара, а чудаковатый Дуарте, кстати, у себя дома кондиционеров не признавал. Тогда зачем Гонсалесу понадобилось надевать галстук, ведь встреча должна была быть абсолютно неформальной. А между тем кусок галстука, оставшийся в руке убитого, стал теперь главной уликой. Нет, что-то здесь не то. Надо еще раз спросить хозяина заведения, что напротив дома Дуарте, был ли Гонсалес в тот злополучный вечер при галстуке или нет.