Читать книгу - "Быстрее империй - Сергей Фомичев"

Он запнулся, посмотрел на наших друзей. И пожал плечами.

— Короче говоря, плохонько, но стреляет.

С первой партией деревянных пушек и одним настоящим фальконетом, Лёшка и несколько человек во главе с Ватагиным отправились на шлюпке через пролив, чтобы исследовать противоположный берег и установить там бутафорскую батарею.

Лёшка вообще отдавал должное декорациям. Мы не знали, когда именно нагрянут испанцы и нагрянут ли они вообще. Возвести к их приходу три настоящие крепости нам вряд ли было по силам даже за несколько лет. Но сумрачный гений Тропинина ещё в Виктории предложил запастись плетёными габионами. Пока чинился корабль корзин без дна наготовили целую гору. Места на корабле они много не занимали, так как вкладывались друг в друга, вес тем более был смешным. Теперь корзины набивали землёй, камнями и сооружали грозные с виду позиции. Лёшка же придумал взять с собой сбитые из досок щиты и поставить на скорую руку пару домов. Не столько для жилья, сколько для того, чтобы обозначить городок. Впрочем и щитовые домики давали неплохое укрытие во время дождя. Поскольку снега в Калифорнии мы не ожидали даже в Малый ледниковый период, крышу делали из плетенных же щитов, а для лучшей защиты застилали сверху камышом или соломой, отчего наши дома походили на шалаши местных аборигенов.

Их мы обнаружили на исходе дня возле мелководного болота, куда впадал наш ручей. Болото соединялось с заливом во время высокой воды, и после отлива в нём оставалось много рыбы, креветок и прочей живности. Туземцы как раз и вылавливали её. Рыбу забивали заостренными палками или просто хватали руками под жабры, прочую мелочь черпали корзинами. Здесь же собирали камыш.

— А у них неплохой источник свежих продуктов, — заметил Тропинин. — И главное — регулярный. не удивительно, что они ведут себя инфантильно. Ни тебе охраны, ни дозора, ни разведки.

— Анчо, пора за работу, — сказал я.

Мухоморщик привычно проверил рукой висящий на шее мешочек с волшебными снадобьями и отправился вниз.

Как оказалось, индейцы проживали у небольшого пруда в паре вёрст от места нашей высадки. Воевать они с чужаками не собирались (как я понял, особенно и не умели), впрочем и торговать тоже. А мы тем более не желали никого провоцировать. Оставили за ними их неистощимое болотце, пруд и лесок. А сами начали укрепляться на мысу.

Залив был огромен, и удобной земли на его берегах хватало. Но городок мы поставили на месте исторического Сан-Франциско. Некогда я катался здесь на скейтборде и горных трамвайчиках. Не думал, что когда-нибудь увижу эту землю абсолютно девственной. Я даже не смог отыскать те места, где должны будут пролечь знакомые улицы. Отсутствие домов, телевышки, моста и старых фортов сильно сбивало ориентировку.

Как бы назвать город? Мне упорно хотелось оставить «прежнее» имя. Но католический святой не годился в покровители русского порта. Быть может позволить испанским монахам поставить здесь миссию, а потом отбить место набегом? Пожалуй, это уж слишком. К тому же миссия называлась как-то иначе. Наверное, стоит начать с залива, а уж его имя потихоньку перейдёт на порт, а потом и на город. Но и с заливом проблема оставалась всё той же.

Франциск. Я и так и эдак обыгрывал имя, пытаясь найти фонетическую или смысловую замену в русском языке. Вот хорошее имя Томас, его можно перевести как Фому, Теодора как Фёдора, но для Франциска аналога не находилось. На любой другой язык пожалуйста, но не на русский. Франциск, Франц, Франсуа, как там он по-английски будет? Френсис? То бишь Фрэнк?

— Есть! — заорал я.

— Что? — дёрнулся Лёшка, который готовил фальшивые орудия для следующей батареи. — Я из-за тебя чуть не испортил вещь.

— Кто первым открыл этот берег?

— Мы, кто же ещё? — ухмыльнулся Окунев.

— Вот и нет. Первым сюда пришёл Френсис Дрейк. Великий английский пират. Он назвал эти земли Новым Альбионом.

— И что? — не понял Тропинин. — Предлагаешь сокровища поискать?

— Назовём гавань в его честь. Вернее в честь его небесного покровителя. Святым Франциском назовём.

— В честь англичанина? Пирата? Да ещё и именем латинского святого? — удивился Окунев. — Но зачем?

Как объяснить человеку исторически сложившееся название, если оно вовсе и не сложилось ещё.

— Мы будем торговать отсюда с англичанами, — подсказал Лёшка. — Им будет приятно, что мы помним их соотечественника.

— Лапша твоя слишком натянута на уши, — шепнул я Тропинину, когда Окунев отошёл, недоумевая по поводу очередной моей блажи.

— Как и твоя с этим пиратом. Не говоря уж о том обстоятельстве, что он даже не был католиком.

— А что англиканская церковь отменила святых?

— Понятия не имею, — Лёшка пожал плечами, и мне показалось, что он недоволен.

— Но, согласись, идея с Дрейком пришла в голову вовремя. А то я уже собирался остановиться на форте Росс, что подпортило бы задумку.

— Подпортило бы, — согласился Тропинин. — До настоящего Росса отсюда далековато.

— Но мы же не станем основывать там поселения только из-за ностальгических мотивов, если уместно такое определение в свете наших с тобой временных коллизий? Местечко дрянь, если уж честно. Да и отыскать его будет трудновато.

По глазам товарища я понял, что он не согласен. И готов обшарить всё побережье и выгрызть зубами в скалах место под легендарный форт.

— А не боишься, что англичане воспользуются открытием Дрейка как поводом для претензий? — спросил Лёшка.

Англичан он особенно недолюбливал. Хотя сейчас они были нашими союзниками и всеми силами помогали неумелой эскадре императрицы пролезть в Средиземное море.

— Британцы сюда ещё долго не сунутся, — подумал вслух я. — Главное сейчас выбить почву из-под ног испанцев. Новый Альбион не Калифорния. Пусть только попробуют посягнуть на чужой каравай.

— Думаешь, они решаться выступить против нас?

— Легко, — кивнул я. — Испания пока ещё в силе. Она ещё не получила удар милосердия. Во всяком случае смело выступает против Англии, когда считает необходимым. Я не вижу причин, по которым она спасует перед бородатыми мужиками. Нет, Хуаны не дремлют.

Глава пятнадцатая. El Descubridor

Глава пятнадцатая. El Descubridor

Хуаны действительно не дремали. Всего-навсего недели через три после нашей высадки на горизонте появился парус. Его заметил один из людей Чижа, отряжённый для наблюдений за океаном на вершину горы.

— Корабль! — прокричал он, давая отмашку тряпкой.

Мы с Тропининым как раз прогуливались на склоне холма. Возможно того самого, который в наше время прозывали Русским. Откуда-то отсюда, вероятно, сбегала известная своими виражами Ломбард-стрит, где стояли особняки калифорнийского бомонда и богемы.

Мы отправились назад к мысу и прошли, между прочим, мимо поселения индейцев у небольшого пруда. Те не обратили на нас никакого внимания.

— Странные они какие-то. — заметил Тропинин. — Абсолютно мирные. Разве у них нет конкуренции за ресурсы, за женщин, за территорию?

— Не знаю, в чем тут дело, но лучшего и желать нельзя. Нам и испанцев хватит с лихвой.

Я заметил Анчо, беседующего о чём-то с парой местных парней, махнул ему рукой.

— Дело есть.

Он вскочил и отправился следом за нами.

Мы вернулись на наш мыс и на обрывистом тихоокеанском берегу нашли Окунева и толпу любопытных. Капитан рассматривал чужака в подзорную трубу. Остальные смотрели так и слушали подробности от капитана.

— Две мачты, — сообщил Окунев, передавая трубу мне. — Паруса прямые. Тонн двести, если на глазок. В борту есть порты, значит есть и пушки.

Я рассмотрел корабль через радужное сияние допотопной оптики. Судно шло с юга и находилось довольно далеко от берега. Наше поселение с него видеть не могли. Горы закрывали и мыс и залив. Даже пролив Золотые ворота они вполне могли проглядеть.

— Судя по всему бриг или какой-то из его пращуров, — резюмировал я.

— Может не подавать им сигнал? — спросил Тропинин. — Пройдут мимо и ладно.

— А вдруг высадятся где-нибудь в твоём Россе? Поставят там форт. Уж лучше сразу расставить все точки над i.

— Так что зажигать? — переспросил коряк, стоящий с факелом перед кучей хвороста, травы и зеленых веток кипариса.

— Зажигай, — кивнул я. — А мы флаг поднимем.

Тут мы пошли на хитрость. Военно-морской флаг Российской империи то и дело менялся. Монархи словно не могли сделать окончательный выбор. Андреевский крест помещали то на белом поле, как бы инверсируя шотландский флаг, то на фоне отечественного триколора.