Читать книгу - "Артефакт. Проклятие деревни - Константин Сергеевич Ильин"

решил заняться делом. Он прошёл в небольшую пристройку рядом с алтарём, где хранил припасы, и начал накрывать стол для трапезы. На деревянный стол, потёртый и исцарапанный временем, он поставил краюху чёрного хлеба, ломти вяленого мяса и миску с остатками пшённой каши, что грелась на очаге. А главное – достал из прохладного угла глиняный кувшин с квасом, тёмным и пахучим, с лёгкой кислинкой. Он налил себе немного в кружку, отпил, закрыв глаза от удовольствия, и пробормотал:

– Вот оно, счастье… – Затем поставил кувшин на стол, ожидая Лёву и Валеру.

Снаружи, у прудика, Лёва и Валера уже плескались в холодной воде, смывая кровь и грязь, а Евдоким ковылял по берегу, крякая и встряхивая перья. Церковь ждала их, обещая отдых и тепло после долгой ночи.

Глава 51.

У прудика за церковью вода была холодной, но чистой, и Лёва с Валерой, раздевшись до пояса, смывали с себя кровь, грязь и память о ночном кошмаре. Лёва плеснул водой на лицо, стирая засохшие следы боя, и даже засмеялся, когда Евдоким, ковылявший по берегу, вдруг плюхнулся в пруд. Гусь загоготал, хлопая крыльями и разбрызгивая воду, смывая с перьев грязь и пятна крови. Валера, стоя по колено в воде, тоже улыбнулся, глядя на эту картину, и плеснул на Евдокима ещё воды, помогая ему отмыться. После купания они выбрались на берег, чувствуя себя гораздо лучше – холод прогнал усталость, а чистая кожа вернула ощущение живости. Лёва натянул куртку, а Валера отряхнул руки, и они двинулись обратно к церкви, Евдоким ковылял следом, встряхивая мокрые перья и крякая от удовольствия.

По дороге Лёва бросил взгляд на брата. Валера снова замолчал, его лицо стало задумчивым, а глаза смотрели куда-то вдаль, как будто он опять ушёл в себя. Лёва, шагая рядом, не выдержал и спросил, слегка толкнув его плечом:

– Слушай, что тебя всё гложет? Ты с самой тропы какой-то не такой. Говори давай.

Валера замедлил шаг, глядя на тропу под ногами. Он помолчал, собираясь с мыслями, а потом ответил, его голос был тихим, но твёрдым:

– Артефакт… Надо его забрать. Его нельзя оставлять там, под землёй, у мёртвых. Мне это не даёт покоя. Он должен быть отнесён туда, куда следует, где его место.

Лёва нахмурился, переваривая слова. Евдоким крякнул, будто поддакивая, и Лёва почесал затылок, задумчиво глядя на брата.

– Ну, а куда его нести-то? И как забрать после всего? Может, с Николой посоветоваться? Он священник, должен что-то знать про такие штуки.

Валера кивнул, его взгляд стал чуть яснее.

– Дельная мысль. Давай спросим его.

Они ускорили шаг, и вскоре церковь снова показалась перед ними – её тёмные стены и покосившийся купол уютно выделялись на фоне леса. Лёва толкнул дверь, пропуская Евдокима вперёд, и они с Валерой вошли внутрь. В церкви было тепло, пахло дымом от очага и свежим хлебом. Никола уже сидел за столом, накрытым для трапезы – краюха хлеба, вяленое мясо, миска каши и, конечно, глиняный кувшин с квасом стояли посередине. Священник, с кружкой в руке, улыбнулся им, его рыжая борода блестела в свете свечей, а перевязанные раны делали его вид ещё более суровым, но добродушным.

– Ну что, орлы, помылись? Садитесь, квас ждёт! – сказал он, подняв кружку, и его голос был хриплым, но тёплым.

Лёва улыбнулся, подсаживая Евдокима на скамью, а Валера кивнул, но его взгляд оставался серьёзным. Они сели за стол, готовые к отдыху, но вопрос об артефакте уже витал в воздухе.

Глава 52.

В церкви было тепло и уютно, свет свечей дрожал на стенах, отбрасывая мягкие тени. Лёва, Валера и Никола сидели за столом, уставленным остатками трапезы – хлеб был наполовину съеден, мясо почти исчезло, а кувшин с квасом заметно опустел. Они болтали о том о сём – Лёва вспоминал, как Евдоким дрался с Марфой, Никола шутил про свой прудик, а Валера даже пару раз улыбнулся, поддакивая. Время текло незаметно, и за окнами начало смеркаться – солнце ушло за горизонт, лес затих, и только слабый ветер шуршал листьями. Евдоким, свернувшись клубком на скамье рядом с Лёвой, давно уснул, тихо кряхтя во сне, его перья слегка шевелились от дыхания.

Разговор стих, и на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием очага. Валера, сидевший с кружкой в руках, вдруг отставил её и посмотрел на Николу. Его лицо стало серьёзным, и он заговорил, медленно, но твёрдо:

– Никола, я хотел с тобой посоветоваться. Меня это всё гложет. Артефакт… он там, под землёй, на кладбище. Мне кажется, его нельзя там оставлять. Надо откопать, отнести куда следует. Правильно ли я поступлю, если вернусь за ним?

Лёва поднял взгляд на брата, потом на Николу, ожидая ответа. Священник задумчиво кивнул, отодвинул стул и встал из-за стола. Он прошёл к алтарю, его шаги гулко отдавались в тишине церкви, и остановился там, глядя на икону. Постояв так с минуту, он повернулся к друзьям, его рыжая борода дрогнула, когда он заговорил:

– Да, Валера, ты прав. Земля святая, и оставлять такую штуку среди мёртвых – как-то нехорошо. Но есть одно «но». Снизу его могут заполучить те, кому не следует – те, кто под землёй, вроде Ходока или хуже. Это можно обыграть так: нам понадобится небольшое зеркало, тёмная ткань, камень из стен церкви и моя молитва.

Валера и Лёва переглянулись, их брови поползли вверх от удивления. Лёва даже присвистнул, потрепав спящего Евдокима по голове:

– Ты это сейчас придумал? За пару минут целый ритуал?

Никола хмыкнул, возвращаясь к столу, и пожал плечами:

– Не первый год с такими делами вожусь. Бывали случаи, когда надо было что-то запечатать или убрать. Это сработает, если всё сделать правильно.

Братья кивнули, их лица посветлели – решение было найдено, и тревога, что грызла Валеру, начала отступать. Они посидели ещё немного, допивая квас и обсуждая детали, пока Никола не зевнул, потирая ноющую грудь.

– Давайте уже ложиться спать, – предложил он, его голос был усталым, но довольным. – Я дико вымотался, да и вы тоже. Давно нормально не спал.

Лёва кивнул, погладив Евдокима, который даже не шевельнулся, а Валера согласился:

– Пора. Утро вечера мудренее.

Они поднялись, убрали со стола остатки еды и разошлись по скамьям. Никола притащил из пристройки старые одеяла, бросив их друзьям, а сам устроился ближе к очагу. Перед сном он подошёл к двери церкви, проверил засов и задвинул его с