Читать книгу - "Паутина. Книга 1 - Андрей Стоев"

Нельзя сказать, что я чувствовал удовлетворение от того, как закончилась эта часть истории – очень уж много неясных моментов осталось за кадром, но лезть глубже мне совсем не хотелось, так что пришлось довольствоваться этим. По крайней мере, было хотя бы ясно, что опасности с этой стороны можно уже не ждать. Однако хватало и других сторон, и об этом я как раз и размышлял, когда внезапно гора, так сказать, сама пришла к Магомету. На столе ожил переговорник и раздался голос Миры:

– Господин, с вами хочет поговорить Филип Роговски. Это начальник департамента специальных лицензий.

– Помню я его, Мира, как раз сейчас его вспоминал. Соединяй – послушаем, что он хочет сказать.

В трубке щёлкнуло, и послышался знакомый голос:

– Господин Кеннер, здравствуйте.

– Здравствуйте, почтенный Филип. Чем могу быть полезен?

– Господин Кеннер, я бы хотел с вами побеседовать, но это разговор не для телефона. Можем ли мы встретиться?

– Не вижу препятствий, почтенный. Вы знаете, как меня найти?

– Господин Кеннер, нельзя ли нам встретиться приватно? У меня есть серьёзные основания беспокоиться за свою безопасность.

– Даже так, – удивился я. – Ну что же, давайте встретимся приватно. Вы знаете ресторан «Ушкуйник»?

– Конечно, знаю, – подтвердил Филип.

– Это самое подходящее место для встречи. Сообщите на входе, что встречаетесь со мной, и что вам нужен приватный кабинет. Вас проводят туда через отдельный ход, никто вас не увидит. Сейчас как раз обеденное время, вот и пообедаем вместе.

Минут через сорок я подъехал я на набережную Кземли[11], где и располагался «Ушкуйник». «Вас ожидают, позвольте проводить», – немедленно заявила девушка-администратор, как только я зашёл в небольшой вестибюль – такой, впрочем, маленький и уютный, что я скорее назвал бы его прихожей. Она, разумеется, знала, кто я такой, но правилами было запрещено обращаться к посетителям приватных кабинетов по именам, да и вообще считалось нежелательным хоть как-то показывать, что их узнали.

Роговски вяло ковырял какую-то закуску, демонстрируя прискорбное отсутствие аппетита.

– Здравствуйте, почтенный, – жизнерадостно приветствовал я его. – Уже заказали что-нибудь?

– Здравствуйте, господин Кеннер, – он приподнялся со стула. – Нет, пока ничего не заказывал.

– Ирина Стоцкая настаивает, что здесь нужно заказывать исключительно рыбные блюда. Вы, кстати, с ней случайно не знакомы?

– Случайно знаком, – отозвался Роговски с кислым выражением лица. – Чрезвычайно деятельная дама. Рыбные так рыбные.

– У меня все слуги деятельные, – улыбнулся я ему. – И всё у них получается.

Филип кивнул, явно не горя желанием обсуждать эту тему. Возможно, Ирина на чём-то его зацепила – она как опытный рыбак, подсекает умело и сразу. Не поэтому ли он захотел со мной встретиться? Впрочем, зачем гадать? Скоро узнаю.

Говорить о делах до десерта у нас не принято – разумный обычай, кстати. Если уж случится разругаться с собеседником и гордо уйти, то по крайней мере, не уйдёшь голодным. Вот мы и отдали должное местным рыбным блюдам, которые и в самом деле были хороши. Во всяком случае, осетрина на пару оказалось не хуже, чем та, что я пробовал в Итиле, а это о многом говорит.

Наконец, пришло время для десерта и кофе.

– Прошу меня понять, господин Кеннер, – наконец перешёл к делу Роговски, – я был вынужден общаться с вами именно так, как общался. Мне были даны строжайшие инструкции, как разговаривать с вами, и за выполнением этих инструкций внимательно следили.

Ну, положим, не нужно быть гигантом мысли, чтобы догадаться, что он не сам вдруг решил стать таким храбрым и побороться с Драганой. Интересно только, почему он не попросил о встрече сразу, а ждал чуть ли не неделю? Посмотрел, с какой лихостью мы разделались с владимирцами, и испугался? Вряд ли. Он прекрасно понимает, что физическая расправа ему не грозит – даже не представляю, что он может такого сделать, чтобы предоставить нам подобную возможность. Стало быть, случилось что-то такое, отчего он решил, что быть храбрым для здоровья всё-таки неполезно.

– Я-то понимаю и надеюсь, что сиятельная Драгана это тоже понимает, – сказал я сочувственно. – Она была изрядно раздражена результатом нашего с вами разговора.

Роговски почувствовал себя неуютно.

– Даже не буду повторять вам то, что она сказала, – добавил я, глядя на него с искренней жалостью. – Женщины, ну вы понимаете, почтенный, они такие эмоциональные. Сделают что-нибудь, а потом пожалеют, но ничего уже не исправить. Так сказать, что умерло, то умерло.

Роговски вспотел. Он попытался что-то сказать, но замолчал, собираясь с мыслями.

– Я был бы вам очень признателен, господин Кеннер, – наконец сказал он умоляюще, – если бы вы сообщили сиятельной, что я не в силах решить этот вопрос. Даже если я сейчас своей властью приму решение о выдаче лицензии, оно будет недействительным без подписи господина Остромира.

– Без подписи господина Остромира Грека, начальника Работного приказа? – уточнил я.

– Совершенно верно, – подтвердил Филип.

– То есть выдача этих лицензий контролируется непосредственно Греком, – задумчиво сказал я. – И с каких пор у вас установлен такой порядок?

– С недавних, – ответил Роговски. – Буквально за день до того, как к нам поступил ваш запрос на выдачу лицензии, было издано распоряжение, что все решения о выдаче лицензий четвёртой группы подлежат обязательному визированию.

– Ну что же, почтенный, – сказал я, – я вижу, что и в самом деле источник проблем вовсе не в вас, и готов походатайствовать за вас перед сиятельной Драганой. Но услуга за услугу – расскажите мне, что вас подвигло на эту встречу. Ещё несколько дней назад вас ничего не беспокоило. Только честно, пожалуйста – я чувствую ложь, так что не отнимайте у меня время глупыми историями.

Роговски заколебался. Он потел, мычал, и находился на грани паники.

– Я гарантирую вам конфиденциальность, – торжественно добавил я, и он решился.

– Дело в том, господин Кеннер, что господин Остромир потребовал от меня вести себя определённым образом, но при этом обещал мне полную защиту. Я не мог отказаться, поймите! – он почти выкрикнул это, сделав несчастное лицо. – Но вчера я совершенно случайно услышал обрывок разговора… в общем, господин Остромир обеспокоен последними событиями. Я проанализировал те намёки, что проскользнули в этом разговоре, и понял, что меня специально впутали в это дело, чтобы сделать жертвой.

– Вы имеете в виду, подставить вас сиятельной в качестве виноватого, – уточнил я, – так, чтобы потом поставить ей в вину то, что она из своих личных интересов расправилась с честным и принципиальным чиновником?

– Именно так, господин Кеннер, – закивал тот. – Вы поняли всё совершенно правильно. Причём такая расправа ничего