Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

была всего лишь подставным лицом, на которое падет весь гнев, или расчетливым оскорблением, призванным вывести из себя Элайду. Эгвейн действительно была их Амерлин.

Очевидно, ее избрали потому, что мятежницам нужен был кто-то, кем было бы легко управлять. Но они не относились к ней как к марионетке. И Лилейн, и Романда – обе говорили об Эгвейн с уважением. Вместе с тем, в ее отсутствии была своя выгода, так как оно создавало пустоту во власти. Таким образом, они признали верховенство Эгвейн. Неужели он был единственным, кто помнил, что всего пару месяцев назад она была Принятой?

Крепко же она вляпалась. Тем не менее, на людей в лагере она произвела впечатление. Это напоминало приход к власти его матери в Андоре много лет тому назад.

Но почему же она не позволяет себя спасать? Перемещение было открыто вновь – и, как он слышал, Эгвейн сама его открыла! Ему необходимо с ней поговорить. Тогда он сможет решить, исходит ли ее нежелание бежать из страха подвергнуть опасности других, или причина кроется чем-то ином.

Он отвязал поводья Вызова от коновязи, находившейся на границе между Айз Седай и лагерем солдат, кивнул в знак прощания своей провожатой и сел в седло, проверив время по солнцу. Гавин развернул коня на восток вдоль дороги между армейскими палатками и пустил его быстрой рысью. Он не лгал Лилейн, что у него назначена другая встреча; он обещал встретиться с Брином. Конечно, Гавин назначил встречу, потому что знал, что ему может понадобиться предлог, чтобы прервать визит к Лилейн. Брин сам учил его: «Подготовка путей отступления заранее – не признак страха. Это просто хорошая стратегия».

Час спустя Гавин нашел своего старого учителя в условленном месте – на одном из отдаленных постов. Брин проводил смотр, подобный тому, с помощью которого Гавин замаскировал свой побег от Отроков. Генерал как раз садился на своего носатого гнедого мерина, когда по невысокой траве и чахлой весенней поросли рысью подъехал Гавин. Пост располагался в ложбине на пологом склоне, откуда отлично просматривались пути подхода с севера. В присутствии своего генерала солдаты вели себя почтительно и скрывали враждебность к Гавину. Все уже знали, что он возглавлял силы противника, которые так успешно совершали на них налеты. Стратег, подобный Брину, мог уважать Гавина за его мастерство, невзирая на то, что они находились по разные стороны, но эти люди помнили товарищей, убитых солдатами Гавина.

Брин пристроил свою лошадь рядом, кивнув Гавину.

— Ты прибыл позже, чем обещал, сынок.

— Но не позже, чем ты ожидал? – парировал Гавин, натянув поводья Вызова.

— Нисколько, – улыбаясь, ответил Брин. – Ты же был у Айз Седай.

Гавин улыбнулся в ответ, они повернули лошадей и поехали на север по открытой холмистой местности. Брин планировал проинспектировать все сторожевые посты с западной стороны Тар Валлона. Данное дело требовало длительных поездок, и Гавин предложил составить ему компанию. Ему все равно нечем было убить время. Мало кто из солдат соглашался с ним пофехтовать, а кто соглашался, непременно старался чуточку переусердствовать и довести дело до «несчастного случая». Айз Седай едва терпели его настойчивые просьбы, а к игре в камни Гавин в последнее время не был расположен. Он был слишком раздражен, обеспокоен за жизнь Эгвейн и расстроен отсутствием положительных сдвигов. Сказать по правде, в отличие от своей матери, он никогда не был силен в игре в камни. Хотя Брин настаивал, чтобы Гавин все равно практиковался – как-никак это тоже способ изучения стратегии.

Склоны холмов были покрыты жухлой порослью и жаворонковым кустарником с мелкими голубоватыми листочками и кривыми веточками. В это время года все склоны уже должны были быть покрыты полевыми цветами, но ни один не распустился. Болезненный пейзаж – местами желто-бурый, местами белесо-голубой, с большими коричневыми пятнами высохшего низкорослого кустарника, так и не ожившего после суровой зимы.

— Не собираешься рассказать мне, как прошла встреча? – спросил Брин, пока они ехали, сопровождаемые отрядом солдат.

— Бьюсь об заклад, ты уже догадался как.

— О, вот уж не знаю, – ответил Брин. – Сейчас необычное время, и необычные события становятся обычным явлением. Возможно, Лилейн решила на время отказаться от интриг и действительно прислушаться к твоим просьбам.

Гавин поморщился.

— Думаю, скорее среди троллоков можно будет разыскать ткача, чем среди Айз Седай ту, что откажется от интриг.

— Уверен, что тебя предупреждали, – сказал Брин.

Возразить Гавину было нечего, и они какое-то время просто молчали, проезжая далекую реку справа. За нею находились башни и крыши Тар Валона. Тюрьма.

— Гавин, нам в конце концов придется поговорить о тех солдатах, что ты бросил, – неожиданно произнес Брин, глядя прямо перед собой.

— Не понимаю, о чем тут говорить, – ответил Гавин, слегка покривив душой. Он подозревал, что Брин об этом спросит, и не желал этого разговора.

Брин покачал головой.

— Мне нужна информация, парень. Дислокация, численный состав, перечень снаряжения. Мне известно, что вашей базой служила какая-то деревня на востоке, но какая именно? Сколько у тебя людей и какую поддержку оказывают им Айз Седай Элайды?

Гавин уставился вперед.

— Я пришел помочь Эгвейн, а не предавать тех, кто мне доверился.

— Ты их уже предал.

— Нет, – твердо сказал Гавин. – Я их бросил, но не предал. И не собираюсь.

— И ты ждешь, что я не воспользуюсь представившейся возможностью? – спросил Брин, разворачиваясь к нему. – То, что хранится в твоей голове, может спасти жизни.

— Или может стоить жизней, – ответил Гавин, – если взглянуть на это с другой стороны.

— Не усложняй, Гавин.

— А то что? – спросил Гавин. – Станешь меня пытать?

— Ты готов страдать ради них?

— Они мои люди, – просто ответил Гавин. – «По крайней мере, были». В любом случае, он уже предостаточно служил игрушкой в руках обстоятельств и войны. Он не отдаст свою верность Белой Башне, тем более не предложит ее этим мятежницам. Его сердце и честь принадлежат Эгвейн и Илэйн. А если он не сможет предложить это им, то он отдаст все Андору и всему миру – выследив и убив Ранда ал’Тора.

Ранд ал’Тор. Гавин не верил тому, что Брин говорил в защиту этого человека. О, он верил, что Брин имел в виду именно то, о чем говорил – но он ошибался. Такое может случиться даже с лучшими людьми, подпавшими под обаяние тварей, подобных ал’Тору. Он одурачил даже Илэйн. Единственный способ им помочь – разоблачить этого Дракона и избавиться от