Читать книгу - "Иуда освобожденный - Питер Гамильтон"

Некоторое время они шли в том же направлении, что и остальные, и Оззи еще видел их между деревьями. Орион и Меллани даже пару раз помахали ему. Он тоже поднял руку в ответ. Но вскоре заросли стали значительно гуще.

— Ты уверен, что это тропа? — спросил мобайл Боуз.

Им приходилось протискиваться между деревьями и пробираться сквозь густой кустарник. Под ногами чавкала влажная почва.

— Да, — ответил Оззи. Он узнал это ощущение, постепенно пробуждающееся в его душе. — Просто ею давно никто не пользовался, вот и все.

Еще три дня им пришлось пробираться через лес. Величественные сосны постепенно уступили место пышной тропической растительности, и заросли стали еще гуще. Но на утро третьего дня деревья начали мельчать. Многие растения причудливо изгибались, словно пораженные какой-то болезнью. Между здоровыми деревьями стали попадаться мертвые стволы с облетевшими листьями, их становилось все больше и больше. Плотный дерн истончился, местами его пересекали полосы жидкой грязи. Спустя некоторое время умирающий лес окончательно отступил, сменившись каменными россыпями. Отвалы поднимались с обеих сторон, образуя подобие тоннеля. Далекие раскаты грома пробуждали долгое эхо. В конце концов пришлось идти почти в полной темноте, которую нарушали только вспышки молний, сопровождаемые громовыми раскатами.

— Я слышу его, — неожиданно объявил мобайл Боуз.

Оззи кивнул. Он подошел к концу оврага и стал смотреть на простирающуюся внизу долину. Высокий конус силового поля сдерживал натиск плотных черных туч и жалящие уколы молний. Перед Оззи предстал дом Утеса Утреннего Света. Гигантское сооружение поглотило высокую скалу, стоящую в центре долины. Обширные прямоугольные пруды для амальгамации кишели телами. Новые мобайлы поднимались из воды по наклонным скатам, формировались в отряды и направлялись к промышленным корпусам.

— Кроме них, я не вижу здесь ни единого живого существа, — заметил Оззи. — Нигде.

— И не увидишь, — ответил мобайл Боуз. — Здесь повсюду фермы. Большая часть континентальной суши отдана под сельское хозяйство. Но другой жизни здесь нет.

— Чем он занят?

— Размышлениями. Он думает, что ему придется умереть. Но не в ближайшие миллионы лет; это произойдет, когда солнце начнет расширяться и заполнит все пространство внутри барьера. Больше он сейчас ничего не видит. Он не верит, что кто-то из новых групп на других звездах захочет прийти ему на помощь, даже если они выживут после взрывов нова-бомб. Он знает, что все они будут стремиться к независимости и потому станут его врагами, как случилось и с остальными иммобайлами.

— Сумасшедший сукин сын. Ты уверен, что хочешь это сделать?

— Конечно. Я совершенно неожиданно вырвался с Альфы Дайсона, так что было бы справедливо, чтобы я вернулся сюда и принес хоть какую-то надежду. Сейчас Утес Утреннего Света не сможет измениться. Эволюция закончилась. Он не способен самостоятельно принять другой образ мыслей. Кто-то должен запустить процесс перемен, поскольку в нем самом он не возникнет никогда.

— И ты сумеешь это сделать?

— Я попытаюсь. Я смогу внедрить в его сознание кое-какие вопросы. Те, которые он никогда не задаст себе сам.

— Разве это не означает, что ты постараешься изменить его по нашему подобию?

— Я не считаю, что стоит беспокоиться о возможности очеловечивания Утеса Утреннего Света. Откровенно говоря, я счел бы грандиозным успехом чуть более рациональный взгляд на вещи. Он должен научиться толерантности.

— Желаю удачи. Мы и сами в этой области достигли не слишком больших успехов. Мы сгоряча чуть не уничтожили его.

— Но ведь не уничтожили же! Благодаря тебе.

— И еще некоторым людям.

— Процесс займет не одно столетие, и нет никаких гарантий, что он будет успешным.

— Пожалуй, я загляну сюда через несколько веков, чтобы узнать, чего ты добился.

— Было бы отлично. Мне тоже интересно, какими вы станете к тому времени.