Читать книгу - "Восстание Персеполиса - Джеймс Кори"

Наблюдая за происходящим из рубки, Холден поймал себя на том, что восхищается выучкой и дисциплиной лаконцев. Они недвусмысленно показали, что безраздельно владеют положением и на любую агрессию отвечают немедленно и смертоносно. Но гражданских не обижали. Никого не разгоняли. Ничего похожего на показуху, на задиристость. Даже за насилием не было злобы. Они вели себя как пастухи или дрессировщики. Холден с Наоми и остальными, работавшими в рубке, как могли удерживали население станции от паники или безрассудного сопротивления, но это, в сущности, мало значило. Ничто не могло успокоить людей лучше хладнокровия, продемонстрированного захватчиками.

Когда в открывшуюся дверь рубки вошел стрелок из абордажной команды, Холден велел всем поднять руки. Высокая темнокожая женщина с эмблемой, похожей на чуть измененные знаки различия марсианского полковника, цокая магнитными подошвами, приблизилась к нему.

– Я полковник Танака, – загремел ее усиленный электроникой голос. – Станция Медина под нашим контролем. Прошу показать, что вы поняли и повинуетесь.

Холден кивнул и выдал лучшую из своих фальшивых улыбок:

– Понимаю, и, пока вы не обижаете людей, мы не окажем силового сопротивления.

Это было обдуманной провокацией. Если бы Танака захотела поиграть мускулами и показать, какая она важная шишка, последовал бы ответ, что ее люди могут обижать все население сколько душе угодно, а он ни черта не в силах сделать.

Но она просто ответила:

– Понятно. Подготовьте жесткий док у машинного зала, чтобы принять наш корабль.

Когда управление доками показало, что причал готов, Танака, тронув сенсор у себя на запястье, произнесла:

– Капитан Син, причал готов. Станция наша.

* * *

– Я – капитан лаконского истребителя «Предштормовой» Сантьяго Син, – сказал молодой человек. – Прибыл принять вашу капитуляцию.

Щеголеватый, безупречный мундир. По покрою – марсианский, только исполнен в серо-голубых тонах, а Холдену привычен был черно-красный. Кол парила перед ним, и в ее глазах было смятение.

– Это война! – дрожащим голосом проговорила она. Холдену захотелось вмешаться, переключить внимание мужчины на себя, лишь бы прикрыть ее. Глупый порыв. – Совет, коалиция Земля – Марс, Ассоциация Миров… они не потерпят…

– Знаю, – кивнул молодой человек. – Это ничего. Но сейчас я, с вашего позволения, должен принять вашу капитуляцию.

Она вытянулась по стойке смирно, и все кончилось.

Минуло меньше четырех часов с первого перехода. Десантники в лаконской боевой броне патрулировали коридоры и командные посты. Флотские в щегольской форме, с отработанной точностью и расторопностью подключали свое оборудование к различным системам связи и жизнеобеспечения. Мединцы только глазами хлопали.

Так быстро все произошло. Не успели опомниться.

Холдена с Наоми прихватили заодно с сотнями представителей колоний, несколькими десятками представителей Союза перевозчиков и старшим персоналом станции Медина. Холден не располагал реальной властью. Он, строго говоря, не был больше ни капитаном корабля, ни членом Союза, но никто об этом не вспомнил. Всех их собрали в зале совета коалиции – амфитеатре на две тысячи мест со сценой и кафедрой, намеренно скопированными с земной Генассамблеи ООН.

Адмирал Трехо оказался крепко сбитым немолодым мужчиной. Он держался свободно, как человек, так долго командовавший войсками, что вполне освоился с этим делом. На кафедру его сопровождали двое десантников. Капитан Син и полковник Танака почтительно держались позади и чуть в стороне.

– Приветствую, – улыбнулся собравшимся адмирал. – Я – верховный адмирал Лаконской империи Антон Трехо, личный представитель верховного консула Уинстона Дуарте – нашего вождя. А теперь и вашего вождя.

Он выдержал паузу, словно ожидал аплодисментов. Помолчав немного, продолжил:

– Мы, как вам известно, приняли управление над станцией Медина. И да, мы намерены взять под контроль тринадцать сотен миров, к которым она ведет. Это не акт агрессии, а необходимость. Мы не испытываем к вам враждебности и не замышляем зла. Вы уже убедились, что переход власти будет настолько бескровным, насколько вы это позволите. Я собрал вас здесь с большой, большой просьбой связаться с вашими родными мирами. Мы обеспечим связь каждому, кто посоветует им мирно передать нам управление. В этом случае не возникнет нужды в каком-либо применении силы.

– Признаться, этот парень мне нравится, – шепнул Наоми Холден. – В смысле как конкистадор.

– Без «но» не обойдется, – ответила она. – Без «но» никогда не обходится.

– Империя держится на сотрудничестве, – продолжал Трехо. – Начало ему уже положено. Ваша Ассоциация Миров. Союз перевозчиков. Все это получит продолжение. Верховный консул Дуарте желает вклада и представительства от каждой системы, колонизированной человечеством, сейчас или в будущем. Союз перевозчиков – необходимый для этих усилий аппарат. Обе организации могут и обязаны продолжить свой важный труд. Единственная перемена – отныне процесс будет поддержан верховным консулом Дуарте. Лаконский флот станет защитником новой галактической цивилизации, желанными гражданами которой будем вы и я. Для этого требуется лишь сотрудничество с новым порядком и налоги в казну империи – не чрезмерные, к тому же они будут целиком вкладываться в создание новой инфраструктуры и помощь неоперившимся или бедствующим планетарным экономикам. Под предводительством верховного консула начинается золотой век человечества.

Трехо снова выдержал паузу. Улыбка соскользнула с его лица, как будто то, что он собирался сказать, причиняло ему боль и горе.

– Вот оно, – шепнула Наоми.

– Однако тем, кто намерен воспротивиться новой власти и попытается отрицать гуманность светлого будущего, я скажу следующее: вас будут безжалостно и незамедлительно искоренять. Военная мощь Лаконии имеет единственную цель: поддержка и оборона империи и ее граждан. Верных граждан империи ждут лишь мир и процветание и полная уверенность в своей безопасное- ти под нашим бдительным оком. Неверных ждет одно: смерть.

– Ах… – у Наоми это прозвучало скорее протяжным выдохом, нежели словом. – Ручаюсь, это самое милое тоталитарное правительство в истории.

– К тому времени как мы вычислим, в чем оно недостаточно милое, – отозвался Холден, – поздно будет что- то предпринимать.

– Будет поздно? – переспросила Наоми. – Или уже поздно?