Читать книгу - "Псы границы - Андрей Быков"

И тут подал голос молчавший всё это время Полоз:

— Подождите!

— Чего тебе? — обернулся Степняк.

Полоз одним отчаянным движением рванул через голову рубаху, скомкал её и отшвырнул в сторону:

— Вот…

— И что ты этим хочешь сказать? — прищурился Цыган, — Уж не вдвоём ли вы замочек тот ломали?

— Нет, не вдвоём, — мотнул головой Полоз, — я один был…

— Не понял, — протянул ошеломлённо Хорёк, — объясни.

— Грызун не виноват! — с отчаянием прыгающего в ледяную воду человека рубанул Полоз, — это я в шкатулку залез и деньги взял.

— Как — ты? — я даже растерялся. Вот уж от кого я никак не мог подобного ожидать, — Зачем?

— Мне долг вернуть надо было, — тихо ответил Полоз.

— Какой долг?

— Я Грызуну в кости проиграл…

— Так всё-таки Грызун в этом деле замешан, — процедил Хорёк.

— Он не знал! Правда — не знал! Просто он всё время требовал, чтоб я побыстрее долг вернул. Вот я и полез… Так что, по всему выходит, это меня надо наказывать…

— Да уж… — только и смог произнести Степняк, опять усаживаясь на лавку.

Ситуация поменялась, став ещё более сложной и запутанной, чем до этого. С одной стороны, истинный виновник кражи сам во всём признался и готов понести наказание. С другой — крал-то он не по злому умыслу, а потому, как долг с него требовали. А проигранный долг — он превыше всего. Умри, а вернуть его ты обязан!

— А ты что, подождать не мог? — повернулся к Грызуну Цыган.

— Откуда я знал, что он туда полезет? — хмуро кивнул на шкатулку Грызун.

— А почему не сказал, что деньги эти тебе Полоз дал? — спросил Одуванчик.

Но Грызун только мрачно усмехнулся и не ответил.

После непродолжительного обсуждения мы решили, что плетей всыплем обоим. Полозу, за проступок его, хоть и объяснимый, но всё ж таки — недопустимый. А Грызуну за то, что человека своими требованиями необдуманными на кражу подтолкнул. Вот после того-то случая я и запретил Грызуну хоть с кем-либо заключать любые пари и играть в кости. Грызун попробовал было проворчать что-то насчёт того, что теперь, мол, совсем со скуки подохнет. Но я пообещал, что ежели он скучать начнёт, так я ему быстро полезное занятие найду. Грызун, зная, к чему приводят исходящие от меня подобные обещания, быстренько смолк и больше уже на скуку не жаловался…

… Лето подходило к завершению. Многое из того, что было намечено нами к обустройству поста нашего, было уже почти завершено. Да и с боевым обучением бойцов моих всё как надо обстояло. Постепенно из этого, поначалу разношёрстного сборища начал сколачиваться более-менее сносный отряд. И совместные занятия, и общая работа по обустройству нашего лагеря шаг за шагом всё более сплачивали людей, давая мне надежду на то, что в бою, буде таковой вдруг случиться, они не бросятся кто куда, а поддержат и прикроют друг друга.

И только одна парочка продолжала беспокоить меня. Циркач и Дворянчик, не смотря ни на что, на дух не переносили друг друга. Дворянчик своими язвительными замечаниями постоянно напоминал Циркачу о его незаконнорожденном происхождении. Тот не оставался в долгу, прямо называя графа нищим бродягой и бездомным псом. Дворянчик мгновенно вскипал. И дело едва не доходило до рубки на мечах. Их уже несколько раз растаскивали остальные, пытаясь урезонить и примирить.

В конце концов мне это надоело. После очередной такой стычки я приказал этим двум петухам седлать лошадей и следовать за мной. За прошедшие два месяца жизни на плато я уже успел неплохо изучить окрестности, и сейчас направлялся на юг, к реке. Той самой, куда я совсем недавно гонял «похмеляться» свой отряд. Прибыв на место, я указал парням на высокую обрывистую скалу, торчавшую у самой кромки воды на противоположном берегу.

— Скалу видите?

Те кивнули.

— А видите кусты, что растут на обрыве, прямо посреди этой скалы?

Опять кивок.

— Хорошо. Ставлю задачу. Вы должны переправиться на ту сторону, влезть на скалу и набрать листьев с этих кустов. Полную сумку, — я кинул на руки Дворянчику холщёвую суму с длинной лямкой, — Говорят, это отличное лекарственное средство при различных лихорадках и простудных болезнях, — пояснил я, глядя прямо в их наливающиеся невыразимым изумлением глаза.

Первым в себя пришёл Дворянчик.

— Сержант, вы с ума сошли!? Какие листья? Да мы ни за что не переправимся на ту сторону! Посмотрите на течение. Нас просто унесёт. Прямиком вон в тот водопад! Вы что, смерти нашей хотите?

Водопад, срывавшийся с плато в долину, и в самом деле шумел неподалёку. Ну, сотни три-четыре саженей, не дальше…

— Так… Один струсил… Понятно. А ты что скажешь? — взглянул я на Циркача.

Тот внимательно посмотрел мне в глаза, перевёл взгляд на Дворянчика, потом на реку и — на скалу. Подумал и сказал:

— Вы знаете, господин сержант, это тот редкий случай, когда я вынужден согласиться с господином нищим графом. Это действительно гиблое дело.

— Что!? — заорал Дворянчик, — Ты опять…

— Заткнись, — ровным голосом посоветовал ему Циркач и обернулся ко мне, — Гиблое, но не безнадёжное. Лично я — справлюсь. А этот нытик может оставаться на берегу.

— Это кто нытик? Кто — нытик? — зарычал, подпрыгивая от возмущения, Дворянчик, — А ну, дай сюда…

Он нервно сорвал с луки седла Циркача моток длинной верёвки, прихваченной из лагеря по моему приказу, спрыгнул с лошади и направился к реке.

— Я вам покажу, кто тут нытик…

Циркач резво соскочил с седла и, догнав графа, рванул его за плечо, разворачивая к себе лицом.

— Верни верёвку.

— И не подумаю! Убирайся!

— Дай сюда верёвку, придурок! В реку пойду я.

— С какой стати!?

— С такой! Ты плавать не умеешь, идиот! И десяти шагов не пройдёшь, как потонешь!

Дворянчик на какое-то время замер, не зная, что ответить на столь резонный аргумент. Плавать он и в самом деле не умел. Пораскинув мозгами, перевёл взгляд на меня. Я с отсутствующим видом смотрел на бурное течение, делая вид, будто весь этот разговор меня абсолютно не касается. А чего, в самом деле? Я приказ отдал. Выполняйте!

— Здесь мелко, — попытался он возразить.

— Мелко, да не везде. Для тебя хватит!

Вновь наступило молчание.

— Послушай, Дворянчик, — Циркач старался говорить более-менее мирным голосом, — переправляться всё равно придётся. Так что лучше уж помогать друг другу, чем собачиться и кичиться кровью.

— Хорошо, — через силу согласился тот, — что ты предлагаешь?

— Смотри. Я обвяжусь верёвкой и войду в реку. Ты сядешь вот у этого дерева, пропустишь вокруг его ствола верёвку и, придерживая её обеими руками, будешь её помаленьку стравливать, меня страховать. И не забудь упереться ногами в камни. А то я тяжелее тебя, а течение здесь сильное. Если меня потащит, то ты не удержишься. И тебя потащит следом. А когда я переберусь на ту сторону, то где-нибудь там закреплю свой конец верёвки. А ты привяжешь к дереву свой. И по ней уже переберёшься на ту сторону… Ну? Что скажешь?