Читать книгу - "Оставаться людьми - Станислав Пляскин"

– Папа, куда ты уходишь? Останься, я прошу тебя!

Слёзы душат, дышать невозможно совершенно. Рукав отцовского бушлата в капканах крохотных ручонок, лицо, искажённое призмой слёз и страшной мукой. Огромные твёрдые ладони нежно, но настойчиво убирают руки сына. Голос отца, всегда такой уверенный и полный скрытой силы, сейчас дрожит, как и его пальцы.

– Я должен идти, сынок. Должен. Если не я, то и никто. И что случится тогда?

– Подлые марсианские предатели победят… – тяжёлый вздох, мокрые ладошки кое-как справляются с потоками влаги. – Но ведь ты можешь один не ходить, и никто-никто не заметит! Нужно просто спрятаться где-нибудь, в шкафу, или на чердаке. А если придут марсиане, мы им ничего не скажем про тебя! А если…

– Сынок, если бы я только мог, если бы мы все могли, но подлый враг не дремлет. И если марсиане вдруг постучат в нашу дверь, это будет значить, что мы проиграли. И что тогда будет?

– Враг пройдёт по нашим землям, сея разорение и смерть. Он не знает пощады, и единственное, что способен понять – это язык силы. Мы правы, на нашей стороне сила, победа придёт. – На мгновение в глазах мальчика блеснуло что-то недоброе, но тут же пропало: мнемоническая агитация не рассчитана на детей. Но уж по взрослым она била в полную силу… Правда, мальчик этого не знает, как и его отец, и, возможно, не узнает никогда.

– Молодец. И никогда не забывай об этом. А сейчас…

Мужчина пододвинул тяжёлый дорожный рюкзак. Неприметная сенсорная пластина датчика тихо пиликнула, освобождая прочный шнурок. Запустив руку в рюкзак, отец вдруг на секунду замер, щека непроизвольно дёрнулась. С грустью посмотрев в сторону кухни, где после недолгого прощания плакала жена, он вынул тускло блеснувшую старым металлом небольшую шкатулку и торопливо сунул её в руки сыну. Лёгкая, почти невесомая, в ней что-то едва слышно шуршало, скорее, ощущение, чем звук.

Мальчик на секунду затих, без интереса вертя её в руках. Затем поднял взгляд, вяло поинтересовавшись:

– Папа, что это?

– Сейчас я не могу тебе этого сказать. Просто запомни: в тот день, когда вам с мамой станет особенно тяжело, или станет угрожать смертельная опасность, вы должны отправиться в указанное место… Вот здесь, на этом экране, появится карта… Но не раньше! Иначе подлый враг сможет легко вас найти, и мы больше никогда не увидимся! Затем тебе нужно найти самую высокую точку, где ты закопаешь шкатулку и останется только ждать, и мы опять будем все вместе.

– Папа! – мальчик бросился в объятья отца, слёзы потоком струились по лицу. – Я не хочу ждать! Не уходи!

Мужчина с заметным усилием отстранил хрупкое тельце, сотрясаемое рыданиями. Задержав его на вытянутых руках, пристально посмотрел в заплаканные глаза:

– Пообещай мне, что сделаешь всё, как я велел.

– Обещаю…

Мужчина бросил быстрый взгляд назад, туда, где плакала жена. Лицо стало твёрже:

– А ещё пообещай ничего не рассказывать матери.

– Папа… – удивлённый взгляд из-под мокрых ресниц.

– Пообещай. Я не могу рассказать всего. Просто знай, что рассказывать нельзя никому. Даже матери. Иначе вам будет угрожать смертельная опасность. Запомни, сын: никому!

Отец опустил мальчика на пол и, закинув рюкзак на плечо, поспешил к двери. Щёлкнул, закрываясь, замок, ребёнок лёг на пол и замер, сжавшись в комок. А с кухни донёсся тихий, полный боли и отчаяния вой…

1.

«Марсианские агрессоры в который раз саботировали мирные переговоры. Посол Колоний на Земле отказывается давать какие-либо комментарии. А тем временем объединённым силам союзных государств, хоть и с трудом, но удаётся удерживать позиции на границах орбит марсианских лун. Со слов уполномоченного…».

Джек тяжело вздохнул, смахнув парящий у самого лица экран. Голограмма порхнула в сторону от кровати, моментально исчезнув. В голове шумело, как всегда после просмотра новостей. На центральных порталах без перерыва крутили хвалебную чушь, да кто сейчас смотрит федералов? Свободные блогеры давали более правдивую информацию с мест. И ничего утешительного из их слов не выходило. Тянущийся уже десять лет конфликт с переменным успехом то шёл к логическому завершению, а то вдруг срывался в пике. Какой-то важный и всеми уважаемый человек внезапно усматривал в словах оппонента угрозу или оскорбление, а дальше неслось по накатанной. Конфликт снова набирал обороты, обе стороны потрясали знамёнами, лилась кровь… А потом всё снова замирало на долгие месяцы.