Читать книгу - "Перекресток волков - Ольга Белоусова"

И смерть с хохотом пила воду,

густо окрашенную кровью.

Шарль де Костер

Я бежал, падал, поднимался и снова бежал. И время бежало вместе со мной, обгоняло меня, не давая ни мгновения передышки. Я знал, что опоздаю.

Я опоздал.

На площади было полно людей. Людьми были заполнены все ближайшие улочки, проулки и тупики. Люди облепили окна домов, пологие скаты крыш. В центре площади руками людей был разложен огромный костер. На костре умирал волк. Запах крови и горящего мяса смешивался с запахом разгоряченных ненавистью человеческих тел. Бешенство заразно…

Томаш Вулф, вождь моего народа, мой отец, умер молча и гордо. Или, возможно, мне повезло, и я пришел слишком поздно, чтобы услышать его крики. А люди радовались, глядя на затухающий костер. Они не знали, что не придумано еще такой пытки, которая смогла бы уничтожить душу волка, и не создано такого огня, из которого мы бы не возродились.

Я стоял, не чувствуя боли в разбитом теле, не понимая еще своей потери, и зачарованно смотрел, как темнота ночи смешивалась со светом уходящего дня, как солнце пылало желтым бешенством, а луна поседела от горя. В дымном небе парил сизый голубь с красным крылом. И невероятно яркой казалась в этом страшном небе звезда. Она родилась тихо и принесла с собой знание, Силу и резкую боль в десне — это прорезался и встал на место мой последний тридцать второй зуб.

Я стал волком.

Костер догорел.

Теплый летний дождь, внезапный и желанный, размыл по асфальту пепел — волки сгорают дотла. Тогда я осознал, что отец умер.

А вокруг были люди. Сотни людей. Те, что искали зрелищ. Те, что ненавидели все, неподдающееся пониманию. Те, что боялись. И я окунулся в их запахи, разговоры, в их жизнь, запоминая то, что теперь принадлежало мне.

— Тебе?.. Не понимаю…

— Ты так чиста, Нора…

Бешенство заразно. Бешеных собак убивают. Но что делать с людьми?

Что?

Я знал, что убью всех их, тех, кто пришел полюбоваться смертью моего отца. Я поклялся в этом так же, как когда-то клялись хранить жизнь мои предки.

Мои предки… Мои предки! Там, на площади, не было ни одного волка, кроме меня. Ни одного! Поселок бросил своего вожака. И я не знал, должен ли я ненавидеть их так же, как людей.

— Ох…

— Я не расскажу тебе всего. Пусть будет так, как было… Ты чиста, как родниковая вода. Я… Я каждый день моюсь.

Кажется, я любил слушать музыку в маленьких ресторанчиках. Слушать музыку и есть хорошо прожаренные бифштексы — я наелся сырого мяса еще там, в старом деревянном доме, сгоревшем однажды. Моя месть требовала энергии, и я старался много и хорошо питаться.

Пришла пора соборов кафедральных,

Черных костров для пылающих сердец.

Пора событий грозных и фатальных,

Век катастроф, век-убийца и творец…[3]

Парень все время курил. За те два часа, что я наблюдал за ним, он выкурил, наверное, полпачки сигарет. Он чего-то ждал… чего-то или кого-то. А я ждал его. Ожидание было похоже на любовную прелюдию… Девушка вышла из подъезда не одна. Они кричали… Ссора, замешенная на ревности, наполнила воздух обжигающим чувством нетерпеливой ненависти. Когда я убил их, всех троих, одного за другим, это чувство мгновенно исчезло.

И жизнь, дни и ночи, затянутые мутной кровью и едким человеческим запахом…

У женщины на руке было кольцо с огромным бриллиантом. Прозрачный камень, похожий на звезду, ослепил меня. Я зажмурился, перегрызая ей горло. Это было так странно… так необычно… убивать с закрытыми глазами… Я чувствовал запах, горький, как вечное сожаление о том, что могло бы быть, и даже было, но повториться уже не сможет… Я ненавидел свои воспоминания о детстве, ставшем более далеким, чем капельки звезд в совершенно чужом мне синем небе…

И смерть — горькая или сладкая, как шоколад…

Они были все разные, как снежинки, но одинаково хрупкие и однажды раздавленные чьим-то сапогом. И я тоже ломал их, сминал зубами, заставляя чувствовать мою боль. Чужие судьбы меня не волновали, а моя… моя собственная в том снегопаде не участвовала.

И города — переполненные, вымученные, истрепанные человеческими желаниями…

Помню городок, где были совершенно замечательные серые, розовые, голубые, желтые домики в стиле позднего Средневековья… Я нашел там девушку с красивым именем Ирида… Она была немножко сумасшедшей… Она говорила… нет, представляешь, она говорила, что мы с ней в нашей прошлой жизни были братьями-близнецами! Я спал с ней… Я не собирался ее убивать… она умерла сама. Банально и глупо. Пьяного водителя за рулем, наверное, нельзя приравнять к Люциферу, однако… Мне было жутко обидно, и я убил его.