Читать книгу - "Рожденный Светом - Сергей Фрумкин"

Глаза эти были карими, большими и дерзкими. В них светились агрессия и вопрос: «что уставился?!». Ни страха, ни беспокойства. Но Гим не отвел взгляда. Он продолжал внимательно слушать эмоциональный фон вокруг себя, все больше и больше проникая во внутренний мир незнакомки, чувствуя в себе ее пульс, испытывая царившие у нее в душе смятение и тревогу… Карие глаза оставались такими же – вопросительно-возмущенными и нетерпеливо ожидающими, что их оставят в покое.

– Что происходит?! – вдруг возмущенно рявкнул герцог. Ронтонте даже вскочил со своего кресла и недовольно в упор взирал на своего телохранителя. – Что молчишь? С ней что-то не так или ты вдруг влюбился?!

В глазах девушки – никаких новых эмоций. Но в груди Гима что-то екнуло – напряжение внутри кареглазой красавицы стало еще сильнее.

– Нет. Все в порядке. – Гим и сам не знал, почему поступился служебными обязанностями. Он чувствовал то же, что незнакомка, он разделял ее тревогу – он не хотел причинить боль и ей и себе. Еще – он вообще не хотел причинять боль этому юному сознанию. Он хотел получше разобраться с тем, из чего делал выводы – прежде, чем обречь на смерть невинного человека.

– Тогда, все свободны! – оживился герцог. – Все вон! У меня есть дела, потом встретимся… Это я не тебе, Гим. Тебя я сегодня видел уже достаточно!

Покидая «смотровой» зал, Гим сделал для себя несколько важных выводов. Во-первых: его тело действительно отличалось от человеческого. Нервные окончания чувствовали поражение, даже доводили до болевого шока, но сами кожные, мышечные и костные ткани вели себя иначе, обладая способностью мгновенно срастаться и восстанавливать свои свойства. Во-вторых: герцог показал, насколько он ценит дружбу и заботу о своей персоне: Гим был для него не больше, чем какой-нибудь робот-пылесос, или кухонный комбайн – его можно было запросто пробовать на прочность и испытывать на уязвимость. Работая на этого человека, стоило держаться настороже! В-третьих: организм Гима демонстрировал ему новые и новые возможности. Сегодня – способность проникать в эмоции и ощущения другого человека. В-четвертых: женщина с карими глазами не обязательно была наемным убийцей, но наверняка что-то скрывала. Что, еще предстояло выяснить.

Девушку с карими глазами звали Ин. У всех «амазонок» герцога имена были одинаково односложными и простыми, но все же – именами, а не номерами в галактической картотеке.

Ин отличали длинные каштановые волосы, спокойный характер и некоторая застенчивость. Ни в чем из этого не было криминала – все амазонки чем-то разнились друг от друга. Генетики не лишили этих женщин всего человеческого, а лишь усилили или ослабили некоторые полезные и вредные на их взгляд качества.

Уже на следующий после прибытия новичков день, Гим наверняка знал, что именно Ин послужила причиной его вчерашнему предчувствию. Он присматривался к этой девушке, старался чаще находиться с ней рядом, разговаривал с ней больше, чем с остальными. Она замечала, что получает от командира намного больше внимания, чем коллеги и подруги, и вела себя, как настоящая амазонка: огрызалась, рычала, вытаскивала из ножен меч. Еще – безоговорочно и точно выполняла все приказания Гима и не сводила восхищенных глаз с герцога, когда на какое-то время тот попадал в поле ее зрения. Гиму не к чему было придраться. Но он все отчетливее замечал разницу – внутри кареглазой воительницы сержант чувствовал ЖИЗНЬ, которой не было во всех остальных.

Тем временем, герцог проводил свою «проверку» новоприбывших. К безопасности эта процедура не имела никакого отношения – Ронтотне «изучал» своих новых поклонниц, проводя с ними ночь в постели своей опочивальни.

«Проверка» проводилась попарно. Герцог не доверял никому, и даже своим женщинам – он хотел перестраховаться – если одной из испытуемых пришла бы в голову крамольная мысль напасть на своего кумира, могла и должна была вмешаться вторая – не свихнутся же они обе и одновременно? Кроме того, и остальные амазонки не изгонялись на ночь из спальных покоев. Напротив, Ронтонте всегда оставлял десять лучниц стеречь свой сон – время «проверки» новичков, конечно же, не являлось исключением из правила.

На вторую ночь дошла очередь и до Ин.

Гим чувствовал, что ситуация вокруг герцога накаляется, но подавлял тревогу, молчал и бездействовал. У него не было доказательств. Он не мог объяснить своего беспокойства – ни себе, ни скорому на расправу правителю. Он в любом случае не хотел обвинить Ин в том, чего та не совершала.

Разум настаивал, что будь Ин убийцей, она сперва постаралась бы втереться в доверие к герцогу и сделала бы все так, чтобы снять с себя подозрения в покушении. Совершать же попытку убийства в первый же день знакомства, да еще – в момент, когда за тобой следят десятки настороженных, внимательных глаз охранников – сложно, непрофессионально и, по меньшей мере, глупо.

Когда зашло солнце, Гим бродил взад вперед по коридорам дворца, на расстоянии от покоев своего подопечного, и успокаивал себя логическими умозаключениями. Но, несмотря на доводы разума, Церон все больше и больше нервничал. Беспокойство росло и крепло в нем с каждой минутой.

Чтобы примирить как-то разум и чувства, Гим попытался пролистать перед глазами все возможные варианты так называемого «нападения Ин». Картины таких фантазий нахлынули одна за другой, приобретая все большую отчетливость, яркость и правдоподобность. Наконец, предстали так, словно происходили на самом деле. Словно Гим стоял сейчас у самой кровати своего господина и наблюдал за всем происходящим там собственными глазами.

Он «видел», как, повинуясь жесту Ронтонте, две сидящие посреди постели, раздетые (безоружные!) женщины начали медленно и ласково дотрагиваться друг до друга…

В этой фантазии не было ничего страшного, а Гим вдруг задохнулся от ужаса, наполняясь предчувствием чего-то непоправимого. И он тут же понял, что выглядело «не так» – улыбка на лице партнерши Ин задержалась там дольше, чем казалось естественным! «Зрение» приблизило картину и изменило ракурс – между шейными позвонками второй из девушек торчала маленькая и едва заметная булавка… Зрители-телохранительницы не замечали пока ничего странного. Ничего не подозревал и герцог, который с вожделением и аппетитом поглядывал на обеих сидящих на его кровати красавиц. А Ин медленно и очень правдоподобно потянулась руками уже к голове своего господина…

Гим очнулся – он готов был поклясться, что видел все так, словно оно происходило на самом деле! Возбужденные, растревоженные нервы не позволили рассудку сомневаться и дальше – Гим сорвался с места, изо всех сил бросился бежать по коридорам, не взирая на предостерегающие жесты потянувшегося за оружием женского караула, ворвался в двери герцогской спальни и метнулся к пологу огромной царской постели.

Партнерша Ин и на самом деле сидела подозрительно неподвижно. Рука кареглазой амазонки на самом деле тянулась к голове повелителя…

Он прыгнул, вложив в этот прыжок все свои силы – так стремительно, что ни одна из лучниц не смогла еще навести примитивное оружие на внезапно возникшую, динамичную цель. И все же, он не успевал – руке Ин с зажатой в ней смертоносной булавкой требовалось преодолеть несоизмеримо меньшее расстояние. Не думая, что и как делает, Гим всей своей волей пожелал оказаться между рукой девушки и головой подопечного. Любой ценой оттолкнуть убийцу от ее цели… Недопрыгивая, он выбросил вперед руки – с ладоней сорвался опережающий полет тела поток энергии, который ударил Ин и отшвырнул ее с легкостью ватной игрушки…