Читать книгу - "Драконы во гневе - Майкл Стэкпол"

Старуха оглядела гирким сверху донизу — словно туповатую служанку, только что разбившую дорогую тарелку.

— Да, конечно. Как поживаешь?

— Хорошо, великая герцогиня.

— Замечательно. А теперь оставь нас.

— Она не служанка! — вспыхнула Алексия. — Она моя сестра.

Верхняя губа Татьяны брезгливо приподнялась. Однако, хоть и с явным трудом, она взяла себя в руки.

— Все верно, твоя сестра, дитя мое. Но мне нужно поговорить с тобой. Думаю, этот разговор смутит тебя меньше, если будет происходить не в присутствии твоей… сестры.

Пери лишь невинно взмахнула ресницами, окаймлявшими огромные янтарные глаза. Алексия с трудом сдержала смех. Может, на кого-то и действовал ледяной взгляд голубых глаз Татьяны, но только не на Перрин. Гирким уйдет, только если сама того захочет, или если Алексия попросит ее об этом. А то, что ее присутствие раздражает великую герцогиню, — лишний повод, чтобы остаться.

Принцесса покачала головой:

— Я все равно передам ей все ваши слова. У меня нет от нее секретов.

На мгновение глаза Татьяны расширились:

— Никаких?

Алекс заколебалась. Она не рассказывала Пери о Союзе Драконов; главным образом потому, что не имела на это права. Невозможность поделиться этим с названной сестрой слегка угнетала Алекс, но если Пери и заметила что-то, то не подала виду.

Вопрос Татьяны, однако, имел отношение не к Союзу, а к тому, что представлялось герцогине гораздо более важным. Коронный Круг, основываясь на одном из видений Татьяны, издал эдикт, согласно которому каждый окраннельский дворянин, достигший пятнадцатилетнего возраста, обязан посетить Окраннел и переночевать на родной земле. Считалось, что сны, привидевшиеся в эту ночь, обладают пророческой силой; им придавалось не меньшее значение, чем пророчеству о Норрингтоне. Вернувшись в Ислин, путешественники должны поведать Коронному Кругу, что именно им приснилось. Если бы Алексия рассказала Перрин об этих своих снах, в глазах двоюродной бабушки это было бы изменой похуже той, в которой обвиняли Ворона.

— Я рассказываю ей все, что у меня на сердце и на уме. О своих надеждах и о многих своих снах, но не обо всех.

Напряженное выражение исчезло с лица Татьяны. Она подняла руку. Один из охранников вошел в комнату, взял кресло Алекс и предложил его великой герцогине. Она уселась и подняла взгляд на свою двоюродную внучку:

— Я приехала, как только до меня дошел этот нелепый слух о твоем браке с Вороном. Кто он такой?

Сложив на животе руки, Алекс прислонилась к стене:

— Вы встречались с ним в Ислине, тетя Татьяна. На приеме в честь генерала Адроганса. Помните? Этот человек принес мне вино.

— Твой слуга? Алексия, как ты докатилась до такого? Он не дворянин; он ничто. А теперь еще выясняется, что он Предатель Хокинс? Знаешь, ведь это он убил твоего отца.

— Ничего такого он не делал.

В глазах герцогини мелькнула печаль:

— Ты тогда еще едва ли на свет появилась.

— А вы вообще не были в Крепости Дракона.

— Да, но зато я присутствовала, когда правителям мира стало известно о случившемся. Только твой отец устоял перед сулланкири. Хокинс мог спасти его, но он сбежал. После гибели твоего отца он вернулся с мечом, украденным у сулланкири, но было уже слишком поздно. И он умышленно задержался, потому что ненавидел твоего отца, олицетворяющего собой все, чем он никогда не мог стать.

Злоба в голосе Татьяны поразила Алекс. Долгие годы она считала свою двоюродную бабушку особой весьма ядовитой, но никогда прежде не слышала такой язвительности в ее голосе. Всю свою желчь она приберегала для тех, кто стоял между ней и ее планами освобождения Окраннела.

Ноздри Татьяны возмущенно затрепетали:

— Некоторые скажут, что он тогда был ребенком. Другие найдут оправдание в сложившихся обстоятельствах или в магии сулланкири, однако Хокинс сам говорил, что сожалеет о смерти твоего отца. Если бы ты слышала его, Алекс, слышала тогда, а не сейчас… не после того, как он четверть века оттачивал свою ложь и искал для себя оправдания… ты бы поняла, что он сожалел о своих действиях в Крепости Дракона.

— Хватит! — Алекс оттолкнулась от стены и грохнула кулаком по столу, разбросав шахматные фигуры. — Я не желаю слушать подобных вещей о Вороне. Я не допущу, чтобы вы говорили так о моем муже.

Татьяна вытаращила глаза.

— Боги, Алексия, ты же не хочешь сказать, что носишь под сердцем его дитя?! — герцогиня вытянула худую, дрожащую руку с крючковатыми пальцами.

— Хватит, тетя Татьяна, хватит! — Алексия не удержалась и погладила рукой живот, как по ее наблюдениям делали беременные женщины. — Если вы пришли сюда, чтобы оскорблять меня, то начало хорошее, ничего не скажешь.

Голос двоюродной бабушки звучал все так же жестко, но теперь это был почти шепот:

— Я пришла сюда, чтобы напомнить тебе о долге перед твоим народом. Ты не хуже меня знаешь, что, когда мы освободим Окраннел — когда ты освободишь нашу родину, — тебя ждет трон. В целом наши люди в изгнании совсем не бедствуют, но мы обе знаем, что для восстановления страны этого недостаточно. Свойн разрушен, и его воссоздание разорит нас. Ты, однако, можешь продолжить династию. Выйди замуж за какого-нибудь принца из Южных стран, и все наши проблемы будут решены.

Алексия рассмеялась, и Пери вслед за ней, хотя совсем негромко.

— И кто же женится на мне, тетя Татьяна? Линчимер? У короля Августа нет подходящих сыновей. В Саварре разве что кто-нибудь найдется, но она слишком уж далеко; то же самое можно сказать и про все остальные страны, кроме Сапорции, Джераны и Гурола. В первых двух кандидатов нет. Остается принц Иоахим из Гурола, вот только Гурол почти так же беден, как Окраннел.

Герцогиня покачала головой:

— Ты упускаешь то, что напрашивается само собой: Эрлсток из Ориозы.

— Он остался в Крепости Дракона. Его отец считает, что он мертв.

— Скрейнвуд не всевидящий, Алексия.

В отличие от тебя, да? Алексия, однако, удержалась от колкости.

— По-вашему, мой брак с Вороном может чему-то помешать? У Эрлстока, — слава богам, если он жив, — есть любовница и ребенок, которого она ему родила. Это вас не останавливает?

— Не глупи, Алексия. Ты прекрасно знаешь, как дела делаются. Все можно исправить. Все можно уладить.

Фиалковые глаза Алекс потемнели:

— Прекрасно. Так давайте займемся улаживанием в том случае, если я переживу войну. Если я освобожу Окраннел.

Татьяна искоса взглянула на Пери:

— Ты освободишь Окраннел. И тебе это известно.