Читать книгу - "Иверь - Вадим Еловенко"

Вроде он уже говорил, что остается в роду Атаири? Ну, может, это церемония такая, решил я не встревать с вопросами.

– В вашем саду теперь нет цветка. В вашем саду теперь два дерева, что собой закроют молодую поросль от испепеляющего солнца.

– Добро пожаловать в род Атаири. Прими от рода наши символы. Вот кувшин молока. Он восстановит твои силы. Вот полотно, чтобы утереть пот, который прольется, когда ты будешь защищать наш род. Вот копье из дерева справедливого Прота. Оно само будет разить врагов. Оно черное от крови, как и подобает копью воина.

– Благодарю.

Вот сволочь, он знает это слово! Я от него никогда его не слышал.

Атаири отвел родителей в сторону.

Потом пришли воины рода Атаири. Они встали на одно колено и обещали защищать своего брата ценой жизни. Инта тоже встал на колено и назвал братьями охотников Атаири. Охотники ушли совсем из замка.

Потом пришли представители от жителей поселка. Они восславляли правление Инты и желали ему счастья и долгой жизни. Они преподнесли его невесте, которую непонятно где черти до этого носили, сундук с тканями и деревянной посудой. Сундук в сторону.

И вот! Гвоздь программы! Купцы. Перечислять подарков не буду. Скажу, что и так захламленное пространство внутри стен стало совершенно не проходимым от тележек и сундуков. И вот каждый, блин, норовил назвать себя, сказать, откуда он, где живет в городе и чем торгует. Времени убили, ну, до ужина, точно. Потом пришли рабы. Человек десять. Я скуксился, думая, что дальше-то будет. Они-то что подарить, кроме набедренных повязок из листьев, могут?

Тут-то и вышла невеста из-за спины Инты. Я даже не замечал раньше, что она красивая. Даже Игорь престал шутить. Красоту он ценил. Мы с отвисшими челюстями смотрели на нее – вышагивающую, медленно покачивая бедрами, к нам. Да, это вам не заплаканная девица в углу с родителями. И не шлюшка, выскакивающая из постели. Это она… та, которая согреет теплом и красотой.

– Соблазню, – только и сказал Игорь.

Я посмотрел на него и сказал:

– Я тебе обещал руку отрезать? Отрежу кое-что другое…

– Ради нее – пожалуйста. Но только потом…

– Козел.

– Похотливый козел, – поправил меня Игорь.

Девушка прошла мимо нас, чинно поклонилась мне, коснувшись рукой своей груди. Подошла к рабам и развязала веревку, связывающую их вместе.

– Вы свободны, – объявила она и дала каждому в руку по монете. Как потом мне объяснил Атаири, в лесу давали кусок мяса при такой церемонии. Но я, честно говоря, не мог ее представить с грудой кусков мяса в руках. Такая нежная…

Рабы ушли, пожелав ей родить охотника и хранительницу огня. Мальчика и девочку.

– Все? – спросил я у Атаири.

– До ночи – да.

– А что ночью? – спросил я.

Старик пожал плечами и ответил:

– Он пригласит к себе на вечернюю трапезу только тех, кто воспитывал его. Я там буду. Вы – не знаю.

Игорь от такого неприкрытого хамства только усмехнулся.

Конечно, вечером мы сидели у жениха в комнате. Невесты не было. Я спросил, где она. Инта мне ответил, что ее нет здесь. Она встречается со своими воспитателями. Они дают ей последние напутствия. Я кивнул понимающе.

– А тебе, значит, мы должны напутствия давать?

– Да. А я их буду слушать и запоминать, – с абсолютно серьезным видом сказал наш молодой.

Я поднялся и сказал окружающим:

– Перед вами царь, который скоро станет великим. Который молод и увидит плоды дел своих. Дети которого будут править всем, чего касалась рука человека на этой земле. И в этом мое слово. Я хочу, чтобы вы давали советы, исходя из этого. А не из того, хороший он мужчина или плохой. Хороший он воспитанник или так себе. Я тоже дам совет. Никогда не слушай советов, которых ты не просил давать. Ибо значит – тебе навязывают волю. Это мой совет.

Я сел и многие сидящие крепко задумались, что можно посоветовать правителю. Старик Атаири, как обычно, отчебучил:

– Я посоветую тебе слушать себя, а не богов. Боги – не добры. Они в своей божественности жестоки. А доброта – удел человека. Ты человек. Слушай себя. Слушай человека.

Это был не камень в наш огород. Это был целый астероид. Игорь постучал пальцами по полу и тоже дал совет:

– Я даже не знаю, что тебе посоветовать… наверное, вот что. У правителя не будет времени слушать, думать, рассуждать. У него, как у охотника племени, очень много обязанностей. Так вот. Скажу тебе просто: делай, что должен, и будь что будет.

Когда он сел, я по-русски обозвал его плагиатором. На что он сказал шепотом:

– Будешь обзываться, я еще и «Божественную комедию» напишу. Станет классикой Ивери.

– Алфавит сначала придумай, – так же шепотом сказал я.

– Алфавит придумали двоечники, чтобы писать шпаргалки.

Советы мы давали до глубокой ночи, пока уже и советы кончились, и Инта устал делать умное лицо. Мы ушли, а он остался в своей комнате. Приговорив с Игорем бочонок местного пойла, мы почти ночь не спали, обсуждая дальнейшие планы.

Снова с утра пошел ливень. Похолодало жутко. Или нам с жары так показалось? Привыкли мы к ней.

– Да что это дождь заладил? – раздраженно сказал я, поеживаясь. – Я не могу так. Я теплолюбивый. Что происходит?

– Так ведь зима, – сказал Игорь, чем меня несколько удивил. Оказывается, тут и зима бывает. Чего только не узнаешь из курса планетологии…

И правда, началась зима. Она мне запомнилась только дождями и холодом. Небывалая депрессия напала на меня и, если бы не Игорь, я бы чокнулся. С ним даже с ума веселее было сходить.

За всю зиму мы с ним только раз выбирались из Тиса. В новый степной поселок. С инспекцией. И ничего, знаете ли… Нашли поселение в пристойном состоянии. Склады ломились от вяленого мяса и хлеба, выменянного у недалекого поселения степняков на металл, присланный из нашей метрополии. Сам Десятник водил нас по поселку с шестью домами, словно по огромному городу. Рассказывал историю постройки каждого барака. Сколько бревен было заготовлено, сколько времени потрачено для того, чтобы бревна доставить. Как собирали крышу, как покрывали дранкой. Мы кивали с Игорем и мокли. Туда ехали – мокли. Обратно ехали – мокли. Я забыл, когда последний раз был сухим. Хорошо, в замке в комнате Игоря обнаружилось что-то типа очага. И, когда он пропадал в Академии или у своих многочисленных подружек, я разжигал его и устраивал настоящую парилку. А потом снова дождь и сырость.

Зима, несмотря на то что времени, по моим прикидкам, до того, как созреют на орбите приступать к «полевым работам», оставалось очень мало, прошла абсолютно бездарно. Если бы мы не увеличили население Тиса да не застроили его быстрыми темпами, я бы посчитал, что она вообще в минуса прошла. А так вроде хоть что-то делалось. Но весна неизбежна, как крах демократии, и она наступила, внезапно вырвав меня из полупьяного существования.