Читать книгу - "Улицы Броктон-Бей - Pavel2311"

за инопланетным чудовищем с сачком. А Чужой удирает и голосом Оружейника бубнит, что я действую с нарушением протоколов СКП… Потом через глаз делала лоботомию крепко связанной Кэрол. Она дергается и что-то беззвучно орет. По-моему, она требовала укол. Я же ей объясняла, что хорошо закрепленный пациент в анестезии не нуждается. Вот такая снилась белиберда.

Глава 20. Встреча с Умницей

Интерлюдия Сплетница

Лиза, переступив порог лофта, тут же скривилась от вида свинарника, устроенного Алеком. Регент, уткнувшийся в экран с игровой приставкой, даже не шелохнулся.

— Как он? — спросила она, хотя Сила уже дала ответ. Просто хотелось вывести этого пофигиста из равновесия.

С кухни раздался глухой голос, — Без изменений. Или даже хуже.

Тейлор сидела, сгорбившись, её глаза были пусты.

В комнате Мрака стоял тяжёлый запах некроза. Парень лежал неподвижно, лишь тихие стоны сквозь стиснутые зубы выдавали, что он ещё жив. Его перебинтованная нога приобрела зловещий чёрный оттенок. Гангрена — приговор без немедленного вмешательства.

— Панацея… Я попробую выйти на неё, — предложила Лиза, поймав взгляд Тейлор.

Та лишь горько усмехнулась, — Да она тебя пошлёт.

В своей комнате Лиза сидела за ноутбуком, пальцы нервно постукивали по клавиатуре, пока на экране мелькали зашифрованные строки кода. В комнате царил полумрак, лишь голубоватый свет мотора подсвечивал её напряжённое лицо.

"Чёрт возьми…" — мысленно выругалась она, вспоминая последний разговор с Вывертом. Его маслянистый голос всё ещё звучал в ушах: "Ты найдешь её, Сплетница. И убедишь работать на нас. Это не просьба."

Она пролистала последние данные о Панацее. Форумные слухи, обрывки перехваченных сообщений, спутниковые снимки — всё складывалось в мозаику, от которой по спине пробежал холодок.

ИСТИНА: Она не просто целитель. Она — оружие массового поражения в человеческом обличье.

Лиза закрыла глаза, позволяя силе дорисовать картину. Биоманипуляция на клеточном уровне. Создание вирусов. Возможность превратить весь мир в пустыню за несколько часов.

"И с этой девушкой я должна договориться…" — горько усмехнулась она. Что они могли предложить? Но Панацея больше не герой, но она и не злодей. Она вне закона, скрывается. Значит, официальные каналы бесполезны. Но она всё ещё в городе — значит, ей нужны ресурсы и она просто хочет спокойной жизни. Деньги. Укрытия. Информация. Я могу предложить всё это… если найду её."

Чуть позднее в сети…

От: Panacea

Кому: All_Seeing_Eye

Я не знаю, что тебе от меня нужно, и твоя репутация говорит о том, что встречаться с тобой — худшая идея, которая могла прийти мне в голову.

Завтра. 16:00. «Пандемониум». Угловой столик у окна.

Не опаздывай. И если это ловушка, ты пожалеешь об этом. У меня есть методы и пострашнее, чем твое разглашение чужих секретов.

Лиза вышла из комнаты и едва глянув на Регента крикнула, — Готовь фургон Мрака надо перевезти к нему домой.

Конец интерлюдии

Это какой-то день сурка. Каждое утро начинается с того, что эта жирная чёрная тварь получает подсрачник и улетает в угол, обиженно вереща. Я читала Эдгара По (писатель с Земли-Алеф), и мне нравится атмосфера ужаса и безысходности его произведений. Но чёрный кот на груди каждое утро — это перебор. Только сейчас я замечаю знакомое давление внизу живота. Симбионт уже подавил спазмы — он хорош в этом, как хорош во всём, что касается регуляции моего тела. Но тяжесть остаётся. Ощущение, будто мои внутренности — это просто набор сменных деталей, временных узлов в хрупкой системе.

Я лежу, глядя в потолок, и думаю о том, как легко можно было бы это исправить.

Сделать так, чтобы этого не было. Никогда.

Но я не стану. Потому что это — последняя грань, за которой я перестану быть человеком.

Химера, забыв обиду, идёт за мной по пятам, пока я бреду к холодильнику. Там — пробирки с образцами, колбы, кусочки тканей в питательном растворе. И бутылка кефира.

Я пью кефир и думаю о Золотом Утре.

Оно приближается.

Когда оно наступит, симбионт умрёт? Все осколки умрут? И если я сейчас изменю себя, если перейду черту — обратной дороги не будет?

Я не боюсь боли. Я боюсь ошибиться.

Кот трётся о ногу.

Оставшееся время до встречи я убила в бездумной медитации, устроившись на ковре рядом с рукотворным садиком в углу спальни. Сознание скользило по поверхности, не цепляясь ни за что, пока тело медленно заряжалось силой. Сквозь эту дремоту сознания изредка прорывались обрывки мыслей — навязчивая идея о побеге. Срочно нужно было перебираться за город, подальше от этих проклятых стен, подальше от залива, чьи воды уже отливали зловещим перламутром в преддверии Левиафана. Время его прихода было почти осязаемо, тяжелым свинцом наливаясь в подложечке.

Для великого исхода не хватало сущей безделицы — транспорта. Мысль вырастить несколько перевозчиков, мясных и выносливых тварей, способных переместить и мои скромные пожитки, и драгоценный садик, казалась самоубийственной. Это было равносильно тому, чтобы вывесить на Ратуше сияющий неон: «Вот он, ваш биотехнарь! Заходите, хватайте, не стесняйтесь!»

С тяжелым вздохом я отогнала от себя бесплодные фантазии. Пора было двигаться. Легкая грусть от нерешенных проблем окрашивала каждое движение, пока я собиралась на встречу со Сплетницей. В слабом свете бра химера в облике черного дымчатого кота лениво ходила за мной хвостом, двойной набор зрачков мерцал в полумраке, словно пара бледных огоньков. Она терлась о мои ноги, ощутимо мурлыкая, пока я натягивала потертую кожаную куртку.

Бледный свет фонарей мелькал в окнах автобуса, выхватывая из темноты лица пассажиров. Я сидела у окна, в своей потёртой кожаной куртке, пальцы в перчатках сжимали поручень.

Двое вошли на остановке у офисного центра. Костюмы, но без галстуков, в руках бумажные стаканы.

— Эй, красотка, — один опустился на соседнее сиденье, перекрывая мне выход. Его дыхание пахло мятным жвачкой и чем-то крепче кофе.

Отвечать не стала.

— Ты глухая что ли?

Тогда с противоположного сиденья раздалось урчание.

Глухое, вибрирующее, слишком громкое для обычного кота.

Парень обернулся. На сиденье лежал кот. Слишком большой кот.

Его шерсть была неестественно чёрной, будто поглощающей свет. Глаза — два жёлтых серпа, слишком умные для животного. А когда он зевнул, в глубине пасти мелькнуло что-то лишнее.

— Чёрт возьми…

Кот потянулся, и в этом движении было что-то неправильное — суставы сгибались не так, как должны, тени под ним шевелились сами по себе.

Парень вскочил так резко, что автобус качнулся.

— Мы… мы выходим!

Они бросились к выходу, едва автобус остановился.

У меня вырвался вздох. Следующая остановка