Читать книгу - "Свид 24. Книга 2 - Реми Медьяр"

поэтому, если ты решишь всё отменить и выберешь жизнь, никто тебя за это не накажет. Иногда я боялся Сандро за излишнюю черствость сердца, но сегодня он просил, чтобы я дал тебе возможность связаться с твоими близкими, чтобы у тебя был выбор. Возможно, если ты услышишь голоса родных, то передумаешь и мы не имеем право лишать тебя этой возможности – он протянул телефон, Анри аккуратно взяла его в руку – там один номер, он свяжет тебя с Марком, а тот переключит на кого надо. Звони, только когда придёт сообщение с разрешением, ни раньше. Это будет перед самой трансляцией. Звонок не засекут. Ты всё поняла?

– Да, спасибо – сухо ответила Анри, всё ещё не веря этому грозному человеку.

– Хорошо, ты очень смелая девочка, Анри, это меня в тебе поражает. Пойти на такое, даже просто допустить мысль о самопожертвовании, для этого нужно иметь очень много сил. Я рад, что жизнь меня сводит всегда с очень интересными людьми. Знаешь, жизнь вообще полна сюрпризов и никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом. Ты можешь потерять что-то очень важное, но найти что-то немыслимо бесценное. А судьба к тебе благоволит, очень благоволит – он усмехнулся, в зеркале показалась белозубая улыбка. Анри отвела взгляд, мысли были лишь о том, что она сможет связаться с Ником, а вдруг он её отговорит, но ведь она не скажет ему ничего, а вдруг скажет? Всё было просто до этого момента, но Сандро решил усложнить задачу. Он думал, что помогает Анри, дает ей выбор, а на самом деле проворачивал нож в её, итак, уже раненом сердце.

– Если вы выберитесь, мы постараемся вам помочь – добавил Гийом, лицо уже было строгое.

– Спасибо – ответила Анри, она знала, что оттуда будет невозможно выбраться. Здание строго охранялось по всему периметру, каждая студия закрывалась изнутри железной дверью, которая с одной стороны давала им шанс вещать без препятствий, а с другой помещала в клетку, из которой невозможно было ускользнуть. Весь расчет был на эту дверь, пока бойцы будут её выламывать, у Анри и Мерсада будет около пятнадцати минут на свободный эфир по всему миру. В студии с ними будет только ведущий, улыбчивый мужчина, безоружный, Мерсаду не составит труда с ним разобраться.

На другом конце мира Розалин перебежками двигалась по заводу Свидов, прихватив с собой здоровую арматуру, чтобы защититься в случае чего, но в такой час, завод был почти пуст, нужно было только добраться до Свидов, а дальше, она будет для всех недосягаема, пока сюда не приедут бойцы. Заспанный охранник, увидев пропуск не задумываясь её пропустил и продолжил свой утренний сон. Ему и в голову не пришло, что нужно этой девушке в такую рань, но зная инженеров, он не стал особо допытываться, они всегда себя странно вели и ни она первая вламывалась на завод в шесть утра, так будто её осенила гениальная идея.

Наконец добравшись до залов со Свидами, Розалин обнаружила, что дверь заперта. Воровской опыт подсказывал вскрыть, но тогда сработает сигнализация и её тут же схватят, а значит нужно было придумывать, что-то из ряда вон.

– Извините, я так спешила, что забыла ключ от 218 зала, могли бы вы меня туда пустить? – охранник снова проснулся, обескураженный повторным появлением и стал думать. Розалин понимала, что если сейчас он не купится на эту самую глупую ложь в мире, то весь их план провален, но иного способа попасть в зал, где двери были рассчитаны выдерживать удары машин, не было.

– Что ж вас носит то в такую рань – охранник встал, стал выискивать магнитный ключ, среди сотен других – до начала рабочего дня ещё три часа, что потерпеть не могли?

– Простите, но это очень срочно, от этого зависит мой проект, я не хочу потерять работу – взмолилась Розалин. Ей не верилось, что охранник купился и вообще, что здесь больше нет людей, никто свято не бдит завод, а значит дело было в чем-то другом. Она перебирала воспоминания о работе на заводе Рауков, уверенная, что Свид устроен также, но не находила ничего, чтобы дало ей хоть какую-то подсказку. Почему они не проверяют причины её явки, не вызванивают руководство и не выгоняют её? Интуиция твердила – она что-то упустила.

– Проекты, проекты, а у меня сердце больное, а вы мне нервы треплете. На, вернёшь на вахту, у меня пересменка через два часа – он уселся на стул и даже не глянул в сторону Розалин.

Она мчалась по коридорам, ища глазами камеры, но их не было. «Где камеры? Почему их нет? Ладно, потом разберусь» она слышала, как стучит кровь в венах. Второй, третий, пятый этаж, коридор, 218 зал, ключ не реагирует с первого раза, но с третьего прикрепляется к панели и дверь открывается. Розалин не задумываясь вбегает и дверь с грохотом закрывается. Крошечная красная лампочка под самым потолком начинает мерцать. Розалин ходит среди Свидов и выбирает, в каком будет удобнее.

– Не то, не то, а вот это ничего… Так, что это за запах? – она чувствует, как голова начинает кружиться – что за… – она пытается напрячь зрение, но всё как в тумане. Газ, ядовитый газ с каждым вдохов поступает в её лёгкие. Глаза упираются в мутный силуэт Свида «баллон, там есть баллон с кислородом на случай, если будешь в воде, там точно он должен быть, только бы залезть» она тыкает пальцами в пустоту, промахивается несколько раз, ноги подкашиваются, Свид наконец опускается, щит съезжает, но сил забраться у Розалин почти не осталось. «Давай детка, давай, им тебя не победить» кричала она в своей голове, изо всех сил подтягиваясь на руках и вваливаясь внутрь машины. Глаза не видят, страх и ужас охватывают её, руками она шарит по приборной панели, память не подводит, щит закрывается.

– Где герметизация, где? – она щупает руками сенсорную панель, запуская все функции подряд, пару раз даже палит в стену. Функция герметизации не часто используется бойцами, поэтому практически все забывают, где она, но не Розалин, сотни раз тестировавшая машины, она даже во сне видела, как проверяет каждую функцию, просто меню в Свиде немного отличается. Но тут раздается знакомый писк, воздух начинает циркулировать по всей машине, сначала откачка кислорода, придётся не дышать пару секунд, а потом закачка чистого из баллона. Вдруг Розалин охватывает ужас, что её зрение потеряно навсегда. Она машинально ощупывает лицо, оно всё такое же, глаза