Читать книгу - "Звездный Пилот - Роман Афанасьев"

Мотнув головой, Павлов отдал команду «стоп», и катер начал переключать системы в режим док. Вот и все, рейс закончен. Полные двенадцать часов. Из них четыре – это просто дорога. Еще два – ожидание окончания споров. И шесть часов болтанки между огромных камней, грозящих раздавить бронированный катер, как мелкую мошку. Туда-сюда, сновать между горами, в черные проходы, прозванивать радарами каменные глыбы, ища промежутки и открытые «протоки». Сесть на самый большой кусок скалы размером с приличный город. Можно? Можно. А вон в ту дырочку? Нет, нельзя. Но оттуда же идет странное излучение! Это следы радиации, нам очень нужно. Ближе подлететь – да. Выровнять скорости, зависнуть рядом – да. Внутрь – нет. Нет. Жалуйтесь. Можно Зотову. Можно Федорову. Хоть лично капитану. Кирпичей в космосе много летает, найдете себе еще один, а новых ученых тут взять неоткуда. Сгинете в этой дыре – а исследовать кто будет? Ну, хорошо, полкилометра, не больше.

В кабине вспыхнул яркий свет, у двери в салон зажглось зеленое табло. Все. Снаружи – атмосфера и нормальное давление, очистка от радиации и пыли прошла успешно, дезинфекция завершена. Можно выходить. На экранах видно, как из темного угла дока уже спешат две плечистые фигуры в зеленых легких скафандрах – техники бегут лично осматривать катер. Не доверяют автоматике, беспокоятся о своих птичках.

– Экипаж, – устало сказал Павлов по внутренней связи. – Рейс окончен. Я открываю шлюз. Приготовиться к выходу.

Ответы он выслушивать не стал. Просто разблокировал двери, откинулся на спинку ложемента и прикрыл глаза, дожидаясь, когда все ученые покинут корабль и начнется разгрузка аппаратуры.

Вот теперь действительно все.

* * *

Из медицинского кабинета Павлов вышел медленно, потирая воспаленные глаза. Инга, дежурный врач, проведя стандартный послеполетный тест, лишь покачала головой и даже лично заглянула в глаза Павлову, светя в них фонариком. Зачем – неизвестно. Все данные Павлова были перед ней на экране, медицинская аппаратура снимала показатели в автоматическом режиме. Но по инструкции, и перед вылетом, и после, осмотр должен был производить квалифицированный медицинский сотрудник – лично. И это было правильно. Николаю сразу полегчало, когда Инга, высокая платиновая блондинка, в любой ситуации остававшаяся на редкость серьезной и строгой, приложила ему ко лбу холодную ладонь, потрепала по плечу и всунула в руку блистер с тонизирующими таблетками. А ведь могла бы и серию уколов в различные чувствительные места организовать. Это у них, у медиков, запросто. Хлебом не корми, дай только кольнуть уставшего пилота длиннющей иглой в какую-нибудь мышцу с неприличным названием.

Медленно шагая по длинному коридору станции, Павлов расстегнул ворот серебристого пилотного скафандра, с наслаждением распахнул жесткую куртку. Сейчас мыться. Потом спать. Сутки. Пошли все к черту. Ничего не надо читать, изучать, планировать. Спать. Только нужно сдать пилотный скафандр в раздевалку и принять душ.

Бронированная дверь, отделяющая медотсек от общих коридоров, плавно ушла в стену. Павлов, цокая ботинками, вышел на Главную улицу базы. На самом деле это, конечно, была не улица, а просто огромный центральный коридор, пронизывающий насквозь всю «баржу». Он проходил через все временное обиталище, а от него уже отходили отростки, ведущие в различные отделы. Но все самое полезное и популярное находилось здесь – в центре.

Стараясь не шаркать, Павлов двинулся вперед – до личных отсеков пилотов еще идти и идти. Помяв пальцами блистер с таблетками, Николай выдавил одну на ладонь. Большая, желтая, прочная, как алмаз. Не останавливаясь, сунул в рот, потрогал языком. Кисленько. Кажется, аскорбинка. Хотелось надеяться, что именно аскорбинка, а не что-то серьезное.

Во рту стало прохладно, защипало небо, да так, что на глаза слезы навернулись. Это неожиданно привело Николая в чувство. В глазах прояснилось, и усталость отступила. Взбодрившись, пилот языком засунул волшебную таблетку за щеку и решительно зашагал дальше по коридору – на шум голосов.

Впереди, в стене коридора, виднелась огромная распахнутая дверь. Это был спортзал станции, предназначенный для того, чтобы персонал оставался в хорошей физической форме. Но именно что – был. В первые дни помещение захватила ученая братия и устроила в нем нечто среднее между военным штабом и дискуссионным клубом. Сначала, правда, ученые мужи попытались захватить столовую, но были изгнаны из теплого местечка оператором пищевых систем – поваром высшей категории Петровым. Сей славный муж, не менее бородатый, чем ученая братия, ласково, но убедительно проинформировал раскричавшихся над картой ученых, что помещение предназначено исключительно для приема пищи. И он, скромный служитель этого сверкающего белизной храма общественного питания, не потерпит на своей территории никаких действий кроме вдумчивого и, главное, беззвучного приема полезных органических элементов внутрь уставших организмов. А кто с этим не согласен, тот до конца командировки будет питаться строго сбалансированной и на редкость полезной жидкой кашицей, рекомендованной для всех сотрудников орбитальных станций. Ученые, не понаслышке знакомые с питательными свойствами упомянутой кашицы, поспешно отступили. А потом, зализав раны, атаковали спортзал. За него никто не отвечал, и атака увенчалась успехом. Робкие возражения пилотов и техников затерялись на фоне экстренного совещания ученого совета, и, таким образом, спортзал был потерян для человечества.

Заглянув в распахнутые двери, Павлов задумчиво осмотрел помещение. Большое, не меньше дока для катера, сверкающее хромом и зеркалами, оно было уставлено длинными столами. Тренажеры бесцеремонно сдвинуты в дальний угол, мягкие маты высятся горой у входа. В центре, у столов, десяток ученых в белых комбезах склонились над чем-то и бурно обсуждают. Над толпой торчат огненно-рыжие кудри великана Федорова – начальника проекта. Сейчас он главный на базе, его слово – закон. Говорят, парень он неплохой, но слишком горяч для хорошего администратора.

Пробираясь вдоль стены, к душевым спортзала, Павлов краем глаза заметил своих сегодняшних пассажиров. Тощий, как спица, Сидоренко, носатый Григорян, шумный и нервный Марко. И еще те двое, чьих имен пилот не знал. Вся группа стояла у огромной цифровой доски. Говорили одновременно – все. Шумно. Остальные, окружив их плотным кольцом, внимали.

Павлов покачал головой и двинулся к душевым. Да, сегодня их что-то сильно разобрало. Раскопали нечто интересное, судя по переговорам в пассажирском салоне. Сам Николай в исследования не вникал – ему хватало своих дел. Будешь отвлекаться на работу других, провалишь свою. А свою провалить нельзя, никак нельзя. Поэтому все новости он узнавал уже потом, из информационной системы корабля, постфактум. Пожалуй, перед сном все же нужно посмотреть новости в сети. Вдруг и впрямь что-то интересное.

Закрывшись в душевой, Павлов скинул одежду, включил воду. Пусть переработанная, пусть ее немного, но все же лучше, чем очищающее излучение кабины очистки. Настоящий душ – это, ребята, жизнь. Говорят, скоро воды для душей не будет, если не поймают пару ледяных астероидов. А что, и поймаем. Пилоты мы или нет? Найдем, загарпуним, притащим в док. А как из них воду добывать – дело не наше.