Читать книгу - "Рогора. Пламя войны - Даниил Калинин"

На вылазку я двинул только своих воинов, оставив три сотни ополчения в остроге – ближняя схватка не для них. Мы же, надев броню и вооружившись саблями и самопалами, двинулись к пожарищу.

Разведка донесла: враг занял ближний квартал, и уже сами торхи ждут нас на крышах, подготовив засаду. У многих в руках самопалы, у некоторых огнестрелы.

Замедлив движение, я принялся лихорадочно думать, что делать дальше. Лезть в заранее подготовленную ловушку было просто глупо. Враг грамотно использовал пожар в цехе как наживку, а я купился… А что бы еще я сделал на его месте?

– Отступаем! Назад, к острогу!

Развернув своих, я попытался оторваться… Поздно. Разделение на три части было необходимо лишь для лучшего маневрирования силами при захвате моего отряда в кольцо. И у вождя торхов это практически получилось – один отряд торхов зашел к нам в тыл, еще один, с правого фланга, приближается.

Что делать?! Да что-что – чего противник от тебя не ожидает!

Атакуем фланговый отряд!

– Ируг, со своей сотней разведчиков занимаешь все местные крыши, и, сколько можете, держите их! Отбивайся до тех пор, пока мы не прорвем кольцо, постарайся подпустить поближе и бей самопалами в упор! Все, кто последуют за мной, отдадут парные самопалы твоим воинам. Справитесь?!

Угрюмый утвердительный кивок служит мне ответом.

Залп самопалов в нашем тылу раздался именно тогда, когда между домов впереди замелькали кочевники, одетые в свои грязные шкуры.

– Бей!

Стремительный рывок вперед – и ближайшие враги оказываются прямо перед носом. Торхи вскидывают луки – но наши самопалы заряжены, и мы успеваем разрядить их во врага до того, как кочевники спускают тетивы. И тут же моя сабля встречается с человеческой плотью, разом прерывая чую-то жизнь.

Да, я снова оказался впереди всех, снова веду бойцов в гущу схватки. Но теперь это кажется необходимым – там, всего в двух верстах, в родовом доме Коргов, любимая супруга со страхом прижимает к себе крошку-сына. Нашего ребенка. Я успел повидаться с ними на бегу, подарив жене несколько горячих поцелуев, погладив по теплой головке сладко спящего малыша, – и поспешил организовывать засады.

Удар сверху вниз – блок со скользящим шагом вправо, ответный удар наискосок в шею достает врага. Пара шагов вперед – опускаюсь на колено, пропуская над головой клинок наскочившего противника, и тут же рублю навстречу, целя в живот. Встаю, блок слева – саблю крепко дергает от удара. Но прежде, чем я успеваю ответить, атаковавшего меня торха сбивает на землю здоровенный панцирник.

Словно очнувшись, я останавливаюсь и пропускаю вперед обтекающих меня бойцов. Они рвутся в драку и с яростью крушат опешивших степняков, не привыкших биться пешими. За спиной отчетливо раздается очередной залп самопалов.

Мы опрокинули встречный отряд степняков, заставив их смешаться и в панике отступить. Закономерно – мои бойцы гораздо лучше обучены, лучше снаряжены и вооружены, гораздо злее в драке – ведь им есть что терять, они дерутся на своей земле!

Но вместо того, чтобы отступить сразу в острог, я развернул свои сотни и ударил во фланг наседающего на бойцов Ируга отряда. Наша атака оказалась для степняков неожиданной и смешала их ряды, что позволило части воинов сотника отступить. К сожалению, десятка два засевших далеко впереди бойцов не смогли покинуть крыши: сотне старого товарища противостояли две группы торхов по четыреста степняков в каждой. И если один из них мы отбросили, то второй лишь усилил нажим, полностью окружив наших погибающих, но не сдающихся соратников.

Однако в итоге все оказалось напрасно. В начале схватки вождь торхов послал в бой еще шесть сотен спешенных степняков, и они не сразу бросились в гущу битвы, а грамотно обошли нас с тыла.

Правда, во фланг им ударил отряд ополченцев, вооруженных огнестрелами – мастеровые решились на вылазку вопреки моему приказу. Но в условиях городского, ближнего боя их оружие оказалось не столь эффективным – слишком малым было расстояние, разделяющее стрелков с врагом. Меньше была и его скученность… И хотя какой-то урон торхи понесли, но обозленные потерями и страхом перед вождем кочевники не бежали, а, наоборот, бросились вперед. Часть ополченцев успела перезарядить оружие, большинство нет – и второй залп не смог отбросить врага. А в ближней схватке у мастеровых не было шансов сдержать яростный напор степняков, враг смешал их ряды и гнал чуть ли не до самых ворот, истребляя в спину. Там, правда, его встретили выстрелами пушек, и отряд степняков откатился назад.

Я разглядел все подробности скоротечной и трагичной схватки со смотровой площадки пожарной каланчи, недавно возведенной из камня по приказу Когорда. Увы, помочь мастеровым мы ничем не смогли – мой отряд наглухо блокировали вдвое превосходящие силы врага.

Ситуация сложилась хуже некуда – у меня осталось чуть более трех сотен бойцов и пороха у нас на два-три выстрела, мы укрылись в каменном цехе оружейников. А окружило нас более полутора тысяч торхов, и, как кажется, надежды вырваться уже нет…

Да когда же появится стража?!

Окрестности Лецека

Сотник степной стражи Сварг

Сотня идет ровно, неспешным шагом – и в полном молчании. Воины берегут коней перед схваткой, а напряженное ожидание боя свело на нет любые разговоры. Каждый боец в эти мгновения погружается в себя, кто-то вспоминает отчий дом, жену и детей, а кто-то распаляет свою жажду мести. И не важно, за любимых или товарищей – в бою все сгодится.

Выехав чуть в сторону и остановившись, я контролирую проход сотни, дожидаясь, когда покажется хвост колонны. И пока стражи следуют мимо, я невольно вглядываюсь в их лица, с болью отмечая, как мало осталось среди них старых боевых товарищей, с которыми в огонь и воду. И как много среди них еще совсем свежих, практически мальчишеских лиц, едва тронутых юношеским пушком.

Чтобы укомплектовать гарнизоны крепостей хотя бы на две трети, в последний набор стражей забрали всю молодежь вольных пашцев. Вынужденная мера, оправданная лишь тем, что дети в приграничье с детства привыкают к седлу, луку и сабле.

Когда в Орлицу прибыл гонец с черной вестью о гибели отряда барона Руга, у многих буквально опустились руки. Ведь служить под началом легендарного среди стражей воина отправились лучшие из лучших – наши друзья, соратники, братья по оружию! Из ветеранов в крепости остались лишь десятники и сотники, и многих из нас в те дни произвели по службе, в том числе и меня.

Впрочем, сам я страстно завидовал Корду, несмотря на общую просьбу отправить вместе, нас с другом разделили – его включили в отряд барона Руга, а меня нет. Оставили приглядывать за молодняком как одного из самых способных учителей. А теперь он лежит в земле, а я пока еще дышу воздухом и не могу понять, повезло мне или нет.

Черные вести застали нас врасплох – а между тем никакой информации о том, куда пойдут торхи и где находилась королевская рать, не было. Никаких четких приказов в первые два дня не поступало. Зато прискакал гонец, чудом прорвавшийся через кольцо окружения из осажденного фрязями (проклятые предатели!) «Медвежьего угла». И, спешно собрав всех кого можно, мы двинулись на помощь товарищам.