Читать книгу - "Мусорщик. Мечта - Евгений Щепетнов"

– Ты не один! – толкнулся в мозг Шарик. – Я ведь с тобой, брат!

– Я не один! – расплылся в улыбке Ник. – Я не один! Я не один!

Следующую неделю Ник с Шариком облазили порядка пятидесяти кораблей в самом старом, давно уже не посещаемом никем уголке мусорки так далеко от его «дома», что иногда приходилось спать снаружи, под открытым небом. Благо, что дождей на мусорке почти не было, а если бы и были, у Ника имелся непромокаемый спальный мешок, в котором можно было не только спать, но и плавать в море. Такие мешки входили в аварийный запас многих военных звездолетов, и не только военных. Космос – штука непредсказуемая, и кто знает, на какой планете ты можешь оказаться в свой несчастливый час.

Опять же, такие мешки входили в комплект снаряжения десанта. В конце концов, десантники не все время героически побеждают злобного противника, иногда они еще и спят, выставив часовых, и тогда героические парни предпочитают спать в теплом непромокаемом спальном мешке с регулируемой температурой внутри него.

Находки были. Не такие ценные, как в самый первый раз, едва не закончившийся бедой, но были. Три маленьких накопителя, рабочий комбез (который Ник тут же напялил на себя). Не боевой комбез, но очень прочный, защищающий от радиации и хорошо пропускающий к телу воздух, выпуская влагу. Нормальный мембранный комбез, причем даже не с трупа!

Вибронож – хороший, только полностью разряженный (что не проблема).

Безразмерные ботинки от боевого комбеза – без накопителя, поэтому использовать их было нельзя. Пока нельзя. Но крепкие, хорошие и, опять же, не с трупа. Просто их забыли в скрытом шкафу, когда уходили. Вещь не очень дорогая, но вполне ценная.

Был еще и ворох всяческих вещиц, которые особой ценности не имели, но… денег тоже стоили. Например трехмерная картинка с изображением трех молоденьких девушек возраста Ника. Почти совсем обнаженные, лишь в узеньких трусиках, они стояли на берегу моря, на песке, обнявшись, и беззаботно улыбались, заливаемые ярким солнцем. Картинка была такой красивой, такой яркой и живой, что в этом мире искореженного металла и выжженной земли казалась совсем чуждой, будто вдруг открылось окошко в другой мир, в котором ему, Нику, не было места. Совсем никакого. Сон. Мечта. Видение мозга, отравленного наркотой.

Ник знал, что никогда не увидит голубого, прозрачного моря, белоснежного песка и этих прелестных девушек, так непохожих на жительниц этой планеты. У здешних женщин не было такой пышной груди – иначе она бы просто отвисла из-за повышенной гравитации.

Не было пухлых попок – они бы тоже отвисли.

Жилистые, худые, мускулистые, низкорослые – здешние женщины были похожи на мужчин и даже прически предпочитали почти такие же. Опять же, в отличие от девушек на картинке, чьи волосы развевал морской ветерок.

Нагота девушек Ника ничуть не удивила и тем более не смутила. На Сирусе не было такого табу на женскую наготу, какое существовало на некоторых патриархальных, сельскохозяйственных планетах. Люди, которые всю свою жизнь посвятили выживанию в нечеловеческих условиях, на такие мелочи, как голое тело, не обращают совершенно никакого внимания. Если бы не жесточайшая необходимость укрыться от солнечной и жесткой радиации, уберечь тело от порезов и царапин разорванным металлом, сирусяне точно ходили бы голышом. Вернее, мусорщики бы ходили, потому что горожане не отказывают себе в комфорте и удобстве. Они-то как раз не обращают внимания на условности, считая их предрассудками иномирян. Спорт, прогулки, бег трусцой ради здоровья – все в практически обнаженном виде, при минимуме одежды, да и то лишь тогда, когда этого требуют гигиенические и эстетические соображения. Так, кстати, мама Ника познакомилась со своим будущим любовником – на пробежке в городском парке. Она сама это рассказала Нику, когда вспоминала о жизни в Городе.

Вообще-то, мама никогда не стеснялась поделиться с ним подробностями ее жизни в Городе, конечно, за исключением самых интимных. Они были друзьями, самыми лучшими друзьями в мире.

Зачем мама ему все это рассказывала? Ник не знал. Возможно, вспоминая свою прежнюю, красивую жизнь, она снова возвращалась туда, где когда-то была счастлива. А может, готовила Ника к тому волшебному случаю, когда каким-то чудом он окажется в Городе? Во что тот никогда не верил. Как не верил во все красоты, которые видел в фильмах, показываемых видоном.

Так легче – не верить, не осознавать, что где-то есть настоящая жизнь. Ведь если поверить в это на самом деле, точно не захочется жить. Нужно раз и навсегда принять для себя аксиому: «Это моя жизнь! Это – навсегда! До самой смерти! И я должен сделать так, чтобы моя жизнь здесь стала как можно более комфортной!»

Вот и все. Невозможно жить «временно», постоянно ожидая, что ты вырвешься из этой действительности. Надо жить «сейчас». Одним днем. Это Ник усвоил навсегда, с самого раннего детства…

Была еще одна находка, которая заслуживала внимания. Глайдерная доска. Увы, она оказалась без накопителя, и, где такой накопитель взять, Ник не знал. Редкая вещь и практически не нужная на Сирусе. Все, что она могла, – это нести свой не очень большой груз над почти гладкой поверхностью земли (а лучше – моря!) со скоростью до ста пятидесяти километров в час на высоте не более метра.

Бесполезная игрушка и к тому же опасная. Попробуй-ка покататься на ней над океаном! Плюхнешься в жгучие водоросли – там и подохнешь. Вот если бы это было настоящее, красивое море! А рядом с тобой неслась бы прелестная девушка!

Этой ночью Нику снились грудастые девушки, ласковое море, белый песок, и он улыбался во сне, обняв Шарика, подросшего за то время, пока они путешествовали по мусорке.

Шарику ничего не снилось. Он смотрел видон, впитывая всю возможную информацию, которую помог ему найти Ник. Все, что угодно: книги, фильмы, учебная литература – Шарик глотал это, укладывая по ячейкам своей памяти. Он знал, что информация ему жизненно необходима, и первое, что сделал, когда вернулись «домой», попросил Ника запустить видон. Теперь он наслаждался, питаясь сытной информацией. И это было похоже на то, как глотал он радиацию, насыщая свои энергетические органы-накопители.

И ни разу Шарик не увидел даже упоминания о подобных себе. Это его не печалило, но и радости в подобном было мало. Любопытство? Не только. Информационный голод – вот как это можно было бы назвать.

Следующие две недели Ник упорно зарабатывал деньги, переместившись в более «населенный» район. Здесь находок было больше. Гораздо больше. Так что приходилось таскать их «домой» после каждого похода.

Работал Ник преимущественно ночью – видел он все прекрасно, так же как Шарик, для которого ночи не существовало вовсе и не требовалось вообще никакого отдыха. Почему ночью? Чтобы не столкнуться ни с кем из конкурентов и не выдать Шарика. Неизвестно, чем это могло закончиться. Что ни говори, а боевые платформы, висящие над планетой, были в полной боевой готовности, и Ник знал (от мамы), что они вроде бы время от времени в автоматическом режиме сканируют всю поверхность планеты, накапливая и передавая данные и в Город, и куда-то в космос. Возможно, на военную базу – одну из военных баз звездного скопления.