Читать книгу - "Пять ложек эликсира - Борис Стругацкий"

– Вот этого я не понимаю, – говорит Саша. – Энергии же не хватает.

– Да как же не хватает? – плачущим голосом восклицает Корнеев. – Ну что ты за дубина? Я же тебе показываю…

Задвижка на двери сама собой отодвигается, и дверь распахивается. На пороге – Киврин, Хунта, Эдик Почкин, Стеллочка и прочие другие.

– Что же это вы, г-голубчик, затеяли? – укоризненно осведомляется у Корнеева Федор Симеонович.

– В уголовщину ударились, Корнеев? – неприятным голосом произносит Хунта.

Корнеев стоит, набычившись.

– Почему это – в уголовщину? Ничего такого в уголовном кодексе нет. Если у человека не хватает времени для работы, а ослы гоняют в это время в домино и в карты… Может же человек…

– Н-нет, голубчик! – строго говорит Федор Симеонович. – Н-не может. Человек – не может.

– Федор Симеонович! – восклицает Саша, выскакивая вперед. – Кристобаль Хозевич! Он же живую воду сделал!

– Живая вода – это прекрасно, – говорит Хунта. – Однако даже такая блестящая цель не может оправдать таких позорных средств. Вы, Корнеев, кажется, взяли на себя права и обязанности Господа Бога – решать, кому время нужно, а кому оно не нужно. А ведь вы не Господь Бог! Вы всего лишь маг и волшебник. Способный маг и волшебник, но не более того.

Корнеев открывает было рот, чтобы начать спор, но Федор Симеонович останавливает его властным движением руки.

– Н-нет, голубчик, – говорит он. – И вы сами з-знаете, что нет. Живая вода, наука, открытия – все это прекрасно. Но не за чужой счет, голубчик. Не к-кажется ли вам, что усматривается некоторая параллель между вашими действиями и действиями некоего профессора, специалиста по разнообразным приложениям? Н-нет уж, вы не морщитесь, голубчик. А к-как же? Тот ворует чужой труд, а вы воруете ч-чужое время. Н-не годится, и н-не верю я, что вы об этом не думали. – Он подходит к дивану, ласково гладит обшивку. – Вот и диван вы украли… д-деградируете, Витя, деградируете…

– Вы не младенец, Корнеев, – говорит Хунта. – Могли бы, кажется, понять, что задача не в том, чтобы перераспределить время – у одних отобрать, а другим отдать. Задача в том, чтобы ни у кого на Земле – понимаете? – ни у кого! – не было лишнего времени. Чтобы все жили полной жизнью, чтобы все жили увлеченно и в увлечении этом видели свое счастье!

Часть стены обрушивается. Пролом имеет вид фигуры Модеста Матвеевича. Входит Модест Матвеевич и хозяйственно озирается.

– Так! – произносит он. – Я вижу здесь диван, инвентарный номер одиннадцать – двадцать три, каковой диван числится у нас списанным.

Камбала в сосуде медленно переворачивается вверх брюхом и всплывает.

Вечереет. За окном закат. Витька, Эдик и Саша, теперь уже втроем, работают за столом в корнеевской лаборатории. Трещит «мерседес», летят на пол исписанные листки бумаги. Из-под знаменитого дивана торчат ноги Хомы Брута. Потом он вылезает из-под дивана, озабоченно оглядывает его со всех сторон, стучит по нему ногой, как шофер по скату.

– Порядок, – говорит он. – Принимайте.

Саша вздрагивает, смотрит на него, смотрит в окно, смотрит на часы, с досадой бьет кулаком по столу.

По берегу озера, держась за руки, медленно идут парень и девушка. Останавливаются, целуются, поворачивают обратно.

По шоссе проходит машина. Фары ее озаряют спины молодых людей. У парня белая надпись «Привалов 12», у девушки – «Стелла 56»…

НЕТ-НЕТ, – говорит за кадром голос Саши. – ЭТО ПРОСТО ШУТКА…

Парень счищает надпись у девушки со спины.

…ЭТО, КОНЕЧНО, ШУТКА, ТАК ВООБЩЕ НЕ БЫВАЕТ, ДАЖЕ У НАС В ИНСТИТУТЕ.

Девушка счищает надпись со спины парня.

…НО ЗАТО ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ, ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ВИДЕЛИ, ЭТО ПРАВДА, ЧИСТЕЙШАЯ ПРАВДА… И ТО ЛИ ЕЩЕ БУДЕТ!