Читать книгу - "Концепция лжи - Алексей Бессонов"

– В Москве.

– Ого. Очередной совместный проект? И что, сидишь в кабинетике и бумажки шефу носишь?

– И да и нет. Иногда мотаюсь туда-сюда. Что-то вроде технической разведки, она у нас общая – по понятным причинам… разработки-то все тоже общие, как ты знаешь.

– Ну и как? Что там «юрики» нового насобачили?

– Да ничего, – вполне искренне рассмеялся Леон. – Кругом стагнация. Технический прогресс умер лет двадцать назад. Денег на него нет. Сейчас если кто что и придумает принципиально интересного – так только мы с русскими. Но об этом я почти ничего и не знаю, моя задача – смотреть, как бы в европах ничего не удумали. Так что, исходя из вышесказанного – скука.

– Прогресс – штука интересная, – изрек Сытник, с глубокой задумчивостью глядя на водку. – Особенно если брать его в контексте политики. Я как-то раз сидел на вахте, это мы с Марса в Мунтаун тащились, и подумал – как все странно получилось, тогда, в 18-м году? Пилотируемые программы едва дотянули до Второго Лунного Пришествия, денег на них выделять никто не хотел, хотя технически, опять-таки, особых проблем не было… но про Джуп, да про Марс даже только болтали, не больше. И вдруг на тебе – никому не известный Эндрю Холл, владелец крохотной инжиниринговой фирмочки, показывает холодный термояд в полностью готовом виде.

– Так бывает, – пожал плечами Леон. – Технологии созрели, научная мысль тоже, а он просто слепил на коленке то, к чему так или иначе пришли бы через год-другой. Исследования все равно ведь велись, просто не спеша еще, потому что углеводородов на обозримую перспективу хватало. Так что не будь Холла, у которого завалялись несколько лишних миллионов на изобретательскую деятельность, то же самое через год слепили бы где-нибудь в Обнинске. Или в Массачусетсе. Какая разница?..

Сытник замотал головой и взял в руку бутылку.

– Это просто ты не интересовался вопросом, – сказал он, наливая. – А я вот рылся не только в учебниках, а даже в прессе тех лет. Тебе приходилось слышать, разведчик ты мой, что Холл представил термояд не в виде обычной энергоустановки, а почему-то сразу как вполне пригодный для установки на корабль двигательный модуль? Если б он хотел заработать денег и вообще предстать спасителем человечества, то наверное он, не будь дурак, стал бы строить электростанцию. Он же вместо этого долго морочился с водородом… на хрена? Так это еще не все. Буквально через пару месяцев в Новосибирске появилась вполне работоспособная защита – сначала электромагнитный кокон, а потом еще и гравитационный.

– Гравитационный? – не удержался от смеха Леон. – Да ты что, Славка? Антиграв нам презентовали массин-ру, а до них…

– Да-да, – поднял палец его приятель, – можешь сам почитать. Только у них с ним сразу не заладилось, ощущение такое, словно эти парни сами толком не поняли, что они наизобретали. Точнее, не соображали, как оно все на самом деле работает. Поэтому первые планетолеты ходили с электромагнитными контурами, что, понятно, не прибавляло здоровья экипажу. Потом французы додумались до вторичного контура, и тут начался бум.

– То есть ты тоже считаешь, что до Депрессии была чертова уйма экспедиций? Я смотрю, в последнее время это остромодная тема.

– Уйма не уйма, только не обо всех почему-то писали в то время. Европейцы что-то очень сильно искали на Внешних Планетах. И большинство этих «неизвестных» экспедиций домой не вернулись…

– Это все байки, Славон. Я сам наслышан, знаешь ли. Только доказательств пока не встречал. Вот если ты представишь мне реальные документы, тогда я, может быть, и поверю. А так – сказки пилотских баров. Не больше.

– Все документы, Леон, были качественно подчищены сразу после официального представления Триумвирата.

– Да почему ты в этом так уверен?!

– Я просто сопоставил некоторые факты. Будь ты хоть семи пядей во лбу, но зачистить абсолютно все невозможно. Что-нибудь, какие-нибудь хвостики, но останется. Если хочешь, могу дать тебе такую натырку – попробуй найти сведения о профсоюзе, действовавшем на «Аэроспасьяле» в конце 30-х годов прошлого века. И ты сразу начнешь задумываться…

После этой фразы Сытник неожиданно резко захмелел и принялся рассуждать о преимуществах семейного бизнеса. Похоже, он был вполне доволен своей ролью торговца средней руки и о космосе, в сущности, разговорился лишь потому, что встретил старого приятеля. Они поболтали еще с полчаса, водка закончилась, и Сытник вспомнил, что его ждут неотложные дела.

– Ты звони! – настойчиво тряс он Леона за плечо, когда они прощались. – Мы, астронавты – это, брат, каста! Да! Такое, оно не забывается!

Макрицкий посмотрел, как Сытник садится в такси, и неторопливо побрел к Контрактовой площади. Отправляться на поиски приключений ему расхотелось.

Отец с дедом приехали вместе, и уже после ужина. Леон в это время смотрел новости, лениво размышляя о том, что завтра все же следует нанести пару визитов дамам, пусть даже и хорошо знакомым. В Москве он нужными связями почему-то до сих пор не обзавелся, а походы по проституткам считал ниже своего достоинства.

– Леон, ты уже ел? – услышал он голос отца, заглянувшего в гостиную.

– Да, пап, – поднялся он из кресла. – Привет.

– Идем поболтаем.

Макрицкий-самый-младший недоуменно поднял бровь и побрел вслед за отцом в кабинет. После того, как его откомандировали в Москву и прямая опасность свернуть себе шею если не исчезла вовсе, то по крайней мере отдалилась, разговоры о его увольнении в запас смолкли. «Неужели опять? – мрачно подумал он. – Это уже, в конце концов, просто свинство – драть жопу целому майору…»

В кабинете он увидел деда. Глава семейного клана сидел в старинном кожаном кресле без пиджака, распущенный галстук свисал чуть не до колен. Обычно дед, едва придя домой, сразу же переодевался в светлый шелковый халат, никогда не позволяя себе выглядеть усталым, как сейчас; глянув на него, Леон ощутил какую-то малопонятную тоску. Отец, однако, держался как ни в чем не бывало.

– Ты уже пил сегодня, – констатировал он, пристально посмотрев на майора Макрицкого.

Леон пожал плечами и ничего не ответил.

– Ладно, – отец распахнул бар, вытащил бутылку старого коньяка, потом обошел необъятный письменный стол и достал бокалы. – Когда ты поедешь в Европу? – спросил он, наливая всем на два пальца.

– Это зависит от настроения шефа, – пожевав губами, отозвался Леон. – Если честно, я сам до сих пор не очень понимаю, что я там делаю. Я не вижу, чтобы меня к чему-то готовили. Сижу в сетях, смотрю новости, если замечаю что-то интересное – пишу пространные докладные. Причем уверенности в том, что их вообще кто-то смотрит, у меня ни грамма.

Дед покрутил свой бокал в пальцах и довольно неожиданно осушил его одним глотком.

– У тебя есть хорошие приятели в европейских структурах? – спросил отец, почему-то глядя в окно.

– Коллеги? – уточнил Леон.