Читать книгу - "Дети Доброты - Мила Бачурова"

есть ещё желающие подраться? Желающих, как правило, не находилось. Буянов окатывали водой из ближайшего колодца, и в скором времени жизнь возвращалась на круги своя.

— А сейчас и ссоры прекратились, — напомнила Мария. — Я думаю, что благодаря им.

Георгий покачал головой:

— А я думаю, что это Мать Доброты помогла людям опомниться. Если бы она считала появление чужаков благом, деревья не сбросили бы цвет.

Серый почувствовал, что начинает закипать.

— Тебе же объяснили! Деревья сбросили цвет из-за того, что их окатили какой-то дрянью. Дойди до сада, посмотри на ветки! Это видно невооружённым глазом.

— Это твои слова, и ничего более.

Мужики за спиной Георгия снова согласно закивали.

— Никто из наших людей не способен на такую подлость! И никто не видел, как это делали — хотя мимо сада всю ночь, до самого рассвета, ходят люди.

«Ты дурак?!» — чуть не вырвалось у Серого. Сдержался. Процедил то, что уже говорил:

— Тот, кто это сделал, был в комбинезоне. В специальной одежде, которая позволяет в течение определённого времени находиться на солнце, понимаешь?

— Мне почти сорок лет, и я никогда не встречал подобную одежду.

Серый скрипнул зубами. В своё время они с Мраком, посовещавшись, комбезы решили с собой не брать. Ни к чему они, по большому счёту, только лишний вес тащить, а Эри — кто ж её знал, что прибьётся. Теперь вот и предъявить этому идиоту нечего.

— Я годами от тебя не сильно отстал, — буркнул Джек. — И тоже много чего не встречал. Мать Доброты, например. Сам-то её видел?

Георгий не ответил. Но лицом потемнел так, что Серый понял: переубедить его не удастся.

— Вы должны покинуть посёлок, — глухо повторил он.

Развернулся и пошёл прочь. Мужики — за ним.

Джек посмотрел на Марию.

— А ты чего не бежишь? Не боишься, что скажут — с чужаками спелась?

Мария вспыхнула. Но ответила твёрдо:

— Мне нечего стыдиться. Я знаю, что вы не желаете нам зла. И постараюсь убедить в этом других.

— Скажи им, что я уйду.

— Чего?! — обалдел Серый.

Эри ахнула. Джек предостерегающе поднял руку — не позволил им говорить.

— Стреляли в меня — стало быть, я Мамаше больше всех глаза мозолю. Уйду — и всё должно прекратиться. Чтоб ни ядов, ни поджогов, ни стрельбы! Не дай бог в своих кого попадут, потом и это на нас свалят. Так на сходняке и передай, поняла?

— На каком ещё... — начала Мария, но под насмешливым взглядом Джека опустила глаза.

Тот потрепал женщину по плечу.

— Они всё уже решили, лапушка. Только что... Да и, так-то — чего там решать? С самого начала было ясно. Они хотят жить, как при Шамане жили. Чтобы им пальцем показывали, куда ходить и что делать. Чтоб, как прежде, песенки распевать и ни о чём не думать. Своей башкой соображать не привыкли, вот и бесятся. А за крайними ходить далеко не надо, вот они мы. Чужака винить в собственной дурости куда приятней, чем себя любимого. Мы тут, как ты сказала, больше месяца. А толку? Драк меньше стало? Ну, так это надо совсем кретином быть, чтоб нарываться. Запомнили, что просто так с рук не сойдёт, мы с Серым наваляем — мало не покажется. Вот и выходит, что друг на друга бычатся меньше — а нас ненавидят чем дальше, тем больше. Особенно меня... Не по пути нам, в общем. И ты их уломать не сумеешь, не надейся.

Мария упрямо поджала губы.

— Я попробую объяснить, что люди неправы.

Джек развёл руками:

— Дело твоё. Охота башкой в стену стучать — стучи на здоровье. А только мои слова в точности передай. — Он заговорил жёстко и напористо: — Я уйду, молодняк останется. И будут себе тихо жить-поживать — до тех пор, пока наши не нарисуются. — Положил руки на плечи Серого и Эри. Внушительно повторил: — Тихо, ясно? Им с Матерью Доброты делить нечего. Это я здесь у вас полгода небо коптил, а они перед Шаманом ни в чём не виноватые. Чтоб никакой больше травли и поджогов! Никакой стрельбы. Поняла?

— Я... — Мария запнулась. — Не понимаю, кому ты ставишь условия?

— Кому надо, тот услышит. Твоё дело — передать. Иди. Чего стоишь?

Мария снова покраснела. Хотела что-то сказать, но не стала. Резко, взметнув подол длинного платья, развернулась и пошла прочь.

Серый, подождав, пока отойдёт подальше, повернулся к Джеку. Потребовал:

— А теперь объясни, что это за хрень была.

— Немедленно скажи, что это очередная идиотская шутка, — поддержала Эри. Она вывернулась из-под Джековой ладони и смотрела на отца так, будто собиралась испепелить его взглядом. — Ты никуда не пойдёшь!

Джек вместо ответа щёлкнул Эри по лбу. Пообещал:

— Была бы парнем — башкой в кусты бы улетела. Не ори, не доросла ещё. — Он огляделся и не найдя, на что присесть, плюхнулся прямо на землю. Поджал под себя ноги, закурил. И буднично, словно продолжая давно начатый разговор, приказал: — Почуете опасность — сваливайте. Стрелять опять будут, травить попытаются, или ещё какую дрянь выдумают — не дожидайтесь, пока у них получится. Руки в ноги — и двигайте на север, навстречу нашим. Дорогу знаете. Окопайтесь в каком-нибудь посёлке брошенном и сидите тихо. Лето на носу, с голоду не помрёте. А там уж или я вас найду, или наши подоспеют. Но, мыслю, до этого не дойдёт. Я свалю — вас в покое оставят.

— С чего ты взял, что претензии именно к тебе? — проговорил Серый. — В кого из нас стреляли — непонятно. Мы стояли рядом, все трое. А этот придурок и целиться толком не умеет, и подождать, пока разойдёмся, не сообразил

Джек выпустил дым. И, цепко глядя на Серого, предложил:

— Сам подумай, с чего. Уж тебе-то есть, в кого башковитым быть.

— Не пони... — начал Серый. И замолчал — понял. Спросил: — Месть? Думаешь, кто-то видел?..

Джек кивнул.

— О чём вы? — Эри беспомощно переводила взгляда с Джека на Серого и обратно. — Что — видел? Какая месть? Зачем тебе уходить?! — Села на землю рядом с Джеком.

Он взъерошил ей волосы.

— Затем, что, если останусь, покоя нам не будет.

— Мы можем уйти все втроём, — сказал Серый. —