Читать книгу - "Красно-белый. Том 4 - Владислав Викторович Порошин"

молчим. Просто девушек, Николай Петрович, защищали, – брякнул Гаврилов. – Зачем кричать о хороших делах? И вообще, пора дать достойный отпор уличной преступности.

– С достоинством отстояли спартаковскую честь, – поддакнул я, бросив короткий взгляд на своих друзей, из которых сильнее всех пострадал Саша Калашников, ибо у него на скуле расцветала огромная разноцветная блямба, мы же по большому счёту отделались мелкими синяками и царапинами.

– Что же мне с вами делать? – пробубнил себе под нос Старостин. – Вот вы у меня где сидите, в печёнках, – прошипел он, постучав себя по печени. – В общем так, скоро приедет телевидение, работам как ни в чём не бывало. Ты, Калашников, сиди в номере и не высовывайся. Нечего таким лицом от экрана распугивать зрителей.

– Уже и упасть нельзя, – смущённо буркнул мой друг.

– Поговори мне ещё, – погрозил кулаком «дед». – А с тобой, Гаврилов, и с тобой, Никонов, поступим так: в воспитательных целях вы оба от матча с ЦСКА отстраняетесь. Посидите немного на лавке, глядишь и поумнеете.

– А шо со мной? – спросил Саша Заваров.

– Тоже играть не хочешь? – усмехнулся Старостин.

– Никак нет, хочу, – по-военному ответил наш юный полузащитник.

– Тогда иди и тренируйся, – отмахнулся Николай Старостин. – И вы тоже марш на разминку.

– Вот и погуляли, – пробурчал Гаврилов, когда мы вышли в коридор и пошагали на тренировочное поле.

– За дело получили, – улыбнулся я, – по справедливости.

Глава 12

Телевизионная съёмочная бригада приехала в Тарасовку около 12 часов дня. Возглавлял эту группу сотрудников «Останкино» Николай Николаевич Озеров, которому всё на нашей базе было давным-давно известно. Поэтому писать интервью с руководителями команды, с братьями Старостиными, он решил на берегу реки Клязьмы. Уж не знаю, о чём они там говорили, но когда телевизионщики спустя час вернулись на тренировочное поле, то вся наша красно-белая дружина уже была мокрая от пота и из-за осенней распутицы грязная с ног до головы. Приехавший с Озеровым режиссер, как только увидел наши чумазые лица, тут же замахал руками и заголосил, что снимать такое нельзя, ибо народ у телеэкранов такие художества не поймёт.

– Всем в душ, переодеваться и снова на поле, – пророкотал Николай Старостин.

«Вот и замечательно, вот и превосходно», – подумал я и, подойдя к Николаю Озерову и товарищу режиссёру, предложил:

– У меня есть замечательная идея. Пока у вас незапланированная пауза в съёмочном процессе, запечатлейте музыкальную группу «Мираж». Они уже в нашей столовой поставили инструменты и готовы для вас спеть.

– Что спеть? – скривил лицо режиссёр. – Футбольный марш?

– Аха, закаляйся, если хочешь быть здоров, – буркнул я.

– Никон, не дерзи, – прошипел на меня Старостин.

– Дело в том, что наш московский «Спартак» с этой музыкальной группой давно сотрудничает, – протараторил я. – Лично я, прямо здесь в Тарасовке написал несколько песен для этих талантливых ребят, и теперь они с большим успехом выступаю на разных московских площадках.

– Володя, это шутка? – улыбнулся Озеров.

– Николай Николаевич, когда есть на руках сертификаты из агентства по защите авторских прав, то уже не шутки, – совершенно серьёзно ответил я.

– А что? – вдруг заулыбался вечно хмурый режиссёр. – Это интересно. Футбол, футбол и вдруг музыка. Мужики, сматывай провода, идём в столовую.

– Доведёшь ты меня, Никон, до инфаркта, – пробормотал мне в спину «дед».

– Вы нас всех, Николай Петрович, ещё переживёте, – хохотнул я и побежал следом за телевизионщиками.

Надо сказать, что номер художественной самодеятельности от Гены музыканта, его двух коллег и трио хорошеньких девушек, режиссёру очень даже понравился. Правда, сначала на губах этого странного товарища гуляла пренебрежительная и снисходительная улыбка, но когда девчонки спели «Музыка нас связала», а затем «Солнечно лето», то у телевизионного режиссёра глаза полезли на лоб. И пока я не показал ему документы, что эти песни написаны именно мной, он разрешения на съёмку не давал.

Зато потом в прямом смысле слова закипела работа. И по задумке режиссёра Николай Озеров должен был у меня спросить: «Володя, а чем вы занимаетесь в свободное от игр и тренировок время?», а я должен было ответить, что у меня есть интересное хобби, и что я пишу музыку для своих хороших друзей. Далее камера переезжала на музыкантов и те пели только припев песни «Музыка нас связала». Но тут вдруг захандрила техника, затем у оператора кончилась плёнка, потом случилось что-то с осветительными приборами. В общем, коротенький эпизод с «Миражом» снимался ещё один час. Кстати, затем режиссёр попросил оператора отдельно снять ещё две песни: «Солнечное лето» и «Звёзды нас ждут». Чему я был откровенно рад.

Однако когда телевизионщики во второй раз вернулись на тренировочное поле, то вся красно-белая дружина вновь была грязная с головы до ног. Николай Петрович Старостин схватился за голову и приказал снова всем идти в душ и снова переодеваться. После чего «дед» пригласил всех сотрудников телевидения отобедать, чем Бог послал.

– Как оцениваешь выступление? – спросил меня Гена музыкант, складывая электроорган в багажник совей «Волги».

– Молодцы, – откровенно признался я. – Девчонки тоже высший класс. Я сунул двадцатку телеоператору, и он обещал показать это видео в редакции музыкальных программ. Вроде какая-то новая рубрика появилась «Молодёжь на эстраде». Так что всё пока идёт по плану. Что с кассетами? Напоминаю, что мне нужно ровно сто штук.

– Музыкального материала маловато, – хитро прищурившись, пробубнил музыкант.

– Восьми песен на первых порах будет достаточно, – отчеканил я каждое слово. – Остальную часть кассеты добьёте каверами ритмов иностранной эстрады. Учти, Геннадий, к декабрю, когда у меня закончится футбольный сезон о «Мираже» должны знать и слышать в каждом уголке Советского союза. Так как в декабре мы начнём большой гастрольный тур. Поэтому кассеты, хотя бы среднего качества, нужны уже в этом месяце.

– Придумаю что-нибудь, старичок, придумаю, – усмехнулся он.

И я, закончив дела с руководителем музыкальной группы, подошёл к Маше, с которой мы в эту субботу не очень хорошо расстались. Тем не менее бывшая танцовщица из варьете выглядела бодрой и весёлой.

– Ты как? – спросил я.

– Отлично, видишь - пою, – улыбнулась она.

– Этот твой бывший «покровитель» не достаёт?

– Ты же его так здорово