Читать книгу - "Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая - Геннадий Борисович Марченко"

управился. Естественно, от Андрея последовали вопросы, я не стал пускаться в долгие объяснения, сказал, что применил ту же технику, что и с ногой его сестры. Рассказывал я ему про восточную методику по пути на станцию метро, откуда мы уже разъехались каждый в свою сторону. На прощание Андрей извинился за свой наезд.

— Сам пойми, мой товарищ и однокурсник давно на Ритку заглядывается, хотя она, правда, на него ноль внимания. А я с его двоюродной сестрой встречаюсь. Думали, через сестёр и породнимся. А тут ты появляешься, и Ритка в тебя по уши влюбляется…

— Так уж и по уши? — хмыкнул я.

— Ну, мы уж всей семьёй это видим, как бы она ни скрывала. А ты ещё и ногу ей собрал, а то бы, не исключено, хромоножкой на всю жизнь осталась. Так что придётся мне с Юркой поговорить, чтобы другой объект для обожания себе поискал. Но учти! — он сдвинул брови, на одной из которых и следа не осталось от недавней раны. — Если обидишь Ритку…

— Вот за это можешь не переживать, — улыбнулся я во всю ширь своей физиономии.

Перед Сотниковым я, как и говорил Андрею, отчитался. Тот снова пообещал взять дело на контроль.

Домой добираться пришлось своим ходом. У станции метро набрёл на всё ещё работавший ёлочный базар. За продавца тут был коренастый мужик в кроличьей шапке, валенках, стёганом полушубке и таких же стёганых штанах. Ну да, уже изрядно похолодало. Я прекрасно помнил, как на этот Новый год в Пензе трещали сорокаградусные морозы. В Москве, помнится, писали, стояли такие же холода.

С помощью мужика выбрал себе небольшую лесную красавицу, заодно купил деревянную крестовину. Дома был небольшой топорик, и я подогнал всё, как должно быть. А на следующий день в ГУМе накупил ёлочных игрушек, гирлянд и прочей мишуры. Нарядил ёлку, полюбовался… Ну вот, теперь и настроение уже почти новогоднее.

Правда, слегка его подпортила своим звонком Елена Владимировна.

— Арсений, мне Евгения Петровна звонила, рассказывала, что у вас тут драка вчера произошла. Это правда?

— Было дело, — не стал отказываться я. — Стоял у подъезда с товарищем, тут какие-то армяне стали до нас докапываться, мы их вежливо попросили уйти, а они в драку… Да Евгения Петровна всё ведь видела, это она милицию и вызвала.

— Да, она мне рассказывала, — вынуждена была согласиться хозяйка квартиры. — Вы в субботу будете дома?

— Да вроде бы никуда не собирался, если только в магазин…

— Я приеду ближе к обеду, посмотрю, в каком состоянии квартира.

28 декабря меня вызвал к себе Лакин, у которого в кабинете сидел ещё и парторг института.

— Арсений Ильич. Ну что же вы нашего коллегу сразу органам сдали, — не стал ходить вокруг да около ректор. — Доложили бы нам, мы бы уж сами как-нибудь разобрались. А так пятно, чего доброго, на весь институт ляжет.

— Да я так и хотел сделать, просто не успел, — развёл я руками. — На меня напали люди Симоняна, все оказались в милиции, и тут уже поневоле всплыл факт шантажа.

— Да? — почесал переносицу Капитан Михайлович. — Тогда ладно. Но ан будущее…

— Понял, чуть что – сразу вам докладываю или в партком.

29 декабря на кафедре после итогового совещания собрался междусобойчик, что-то вроде новогоднего корпоратива. Каждый скинулся на трёшке, в итоге организовали стол, за который и сесть было не стыдно. Разве что икры с ананасами не было, а так всё выглядело вполне достойно.

Посидели, среди мужчин, что помоложе, не нашлись любители что-нибудь спеть под гитару. В итоге женская часть кафедры заставила меня исполнить уже звучавшие по радио и с магнитофонов песни моего авторства, да ещё и хором подпевали.

И вот наступил последний день 1978 года. Градусника за окном в этой квартире не было, да и я всё купить не догадался, но вряд ли что-то сильно изменилось по сравнению со вчерашним вечером, когда в конце программы «Время» под музыку Андре Поппа, сопровождающую прогноз погоды, сегодня в Москве обещали - 32. Во всяком случае, окна по-прежнему были раскрашены морозными узорами.

Делать совершенно ничего не хотелось, но превозмог себя, проделал обычный комплекс физических упражнений. О пробежке в такую погоду речи просто не шло – застудить лёгкие на бегу было делом элементарным, а заодно отморозить нос. А затем поехал поздравлять Ларина с наступающим Новым годом. Не на машине, та теперь будет стоять ан приколе, пока не потеплеет, а на метро.

Вручил бутылку хорошего коньяка, а затем обсудили ситуацию с доцентом, которого Герман Анатольевич знал, пусть и лично с ним общаться не доводилось. Рассказал, что отдал плёнку чекисту, на что профессор заявил, что я сделал всё правильно.

— А вообще я не удивлён, — поморщился он. — Институт, как сейчас говорят, блатной, и учатся в нём дети не совсем простых родителей. Не все, конечно, но таковых хватает.

По пути домой вышел из метрополитена чуть раньше, заскочил на переговорный, чтобы по телефону поздравить маму и Юрия Васильевича с наступающим. Заодно пообещал до начала сессии, которая у нас стартовала 3 января, приехать и вручить подарки, в том числе Марату.

Ближе к вечеру принял душ, тщательно побрился, выгладил костюм, а без пяти минут девять входил в подъезд дома на Мосфильмовской. Снова добирался на метро, которое способно выручить временно безлошадного в любой ситуации.

— Ну здравствуй, Арсений!

Отец Риты ко мне уже обращался на «ты», сама девушка вне больничных или институтских стен тоже не стеснялась общаться в том же стиле, а вот мама по-прежнему интеллигентно выкала. Андрея не было, он встречал Новый год со своей девушкой в компании сокурсников, обещался подойти утром.

— С наступающим! — приветствовал я Лебедевых, высыпавших встречать меня в просторную прихожую. — А вас, Сергей Михайлович, ещё и с днём рождения!

Ну да, 31 декабря – день рождения генерала Лебедева. Об этом мне Рита обмолвилась. Везёт же кому-то родиться в этот день. Или, наоборот, не везёт. Тут смотря с какой стороны поглядеть. Во всяком случае, именинник выглядел довольным и торжественным.

Как я понял, все присутствующие надели свои лучшие наряды. Ну, Сергей Михайлович был в том же костюме, что и на концерте