Читать книгу - "Месть Ориона - Бен Бова"

На мгновение мир как будто замер. Непобедимый Ахиллес, доселе неуязвимый герой, корчился в пыли от боли, и стрела торчала в его ноге.

Я встал над ним и снес мечом головы первым подвернувшимся под руку троянцам. Одиссей и Диомед присоединились ко мне, и битва сразу поменяла свое направление и цель. Мы уже не стремились проникнуть в Скейские ворота, следовало сохранить жизнь Ахиллесу и доставить его в лагерь.

Мы медленно отступали, и, честно говоря, заметив это, троянцы оставили нас в покое. Они бросились в ворота и захлопнули массивные створки. Я взял Ахиллеса на руки, Одиссей и все остальные окружили нас… Так мы направились в лагерь.

При всей свирепости и силе царевич был легок, как дитя. Нас окружили мирмидоняне, которые, не скрывая потрясения, смотрели на своего раненого вождя круглыми от испуга глазами. Некрасивое лицо Ахиллеса вспотело, побелевшие губы сжались. Я нес его уже мимо громадного, обдуваемого всеми ветрами дуба, высившегося неподалеку от ворот.

– Боги предоставили мне выбор, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы, – между долгой жизнью и славой. Я выбрал славу.

– Ну, это не серьезная рана, – ответил я.

– Боги решат, насколько она опасна, – отвечал Ахиллес голосом настолько слабым, что я едва его расслышал.

Среди обагренной кровью равнины нас встретили шестеро мирмидонян с носилками из ремней, натянутых на деревянную раму. Я опустил на них Ахиллеса как только мог бережно. И все-таки лицо его исказилось от боли, тем не менее царевич не вскрикнул и не пожаловался.

Одиссей положил руку на мое плечо:

– Ты спас ему жизнь. Ты заметил стрелу?

– Да, и она летела прямо в его сердце. Как ты думаешь, опасна ли эта рана?

– Не слишком, – отвечал Одиссей. – Но Ахиллес не скоро сумеет выехать на ристалище.

Бок о бок с царем Итаки мы устало брели по пыльной равнине. С моря вновь задул ветер, поднимая пыль, летевшую нам в лица. Возвращаясь в лагерь, мы прикрывали глаза. Каждая мышца моего тела ныла, кровь запеклась на правой руке и ногах, испачкав одежду.

– Ты бился отлично, – проговорил Одиссей. – Я даже решил, что мы все-таки захватим ворота и наконец ворвемся в город.

Я устало покачал головой:

– Мы не можем прорваться в охраняемые ворота. Защитить узкий проход несложно.

Одиссей кивнул, соглашаясь:

– Так ты полагаешь, что твои хетты сумеют построить машину, которая позволит нам подняться на стены Трои?

– Они говорят, что уже проделывали это в Угарите и в других краях.

– В Угарите… – протянул Одиссей. Название города, несомненно, произвело на него впечатление. – Надо переговорить с Агамемноном и военным советом. Пока Ахиллес не выйдет на поле брани, нечего и думать вновь штурмовать ворота.

– Незачем делать это, даже когда он выздоровеет, – возразил я.

Одиссей сурово взглянул на меня, но промолчал.

Политос и в самом деле подпрыгивал на месте, когда я возвратился в лагерь.

– Какой день! – повторял он. – Какой день!

И как всегда до последней детали старик выпытал у меня все подробности сражения. Он следил за битвой с вершины вала, но отчаянная схватка у ворот разыгралась чересчур далеко, да и в кипении боя трудно было что-то различить.

– А что тогда сказал Одиссей? – спрашивал он. – Я видел, как Одиссей, Диомед и Менелай ехали бок о бок к воротам. Кто из них добрался туда первым?

Он устроил мне пир: подал густую ячменную похлебку, жареного ягненка, лук, лепешки, еще горячие, прямо из глиняной печи, фляжки неразбавленного вина. И пока я ел, говорил со мной не умолкая.

Не забывая про еду, я отвечал на вопросы сказителя. Время шло, и солнце склонялось к западу, опускаясь к поверхности моря… Вершины гор островов сделались золотыми, пурпурными, а потом и вовсе растворились во тьме. На безоблачном фиолетовом небе проступила первая звезда, настолько прекрасная, что я понял, почему во все века и повсюду на Земле ее называли именем богини любви.

Вопросы Политоса сыпались как из рога изобилия, поэтому я решил отдохнуть от него и послал справиться о состоянии Ахиллеса. Я не мог избавиться от странного гнетущего чувства. Ахиллес обречен, говорил мне внутренний голос, он переживет Гектора лишь на несколько часов.

Я попытался забыть о предчувствии, усматривая в нем результат усталости и перенапряжения.

– А еще найди Лукку и пришли его ко мне! – крикнул я уже вслед старику, отправившемуся узнать, насколько серьезной оказалась рана.

Представ передо мной, воин-хетт не скрывал мрачного удовольствия. Он приветствовал меня, прижав кулак к груди.

– Ты видел битву? – поинтересовался я.

– Немного.

– И что же ты думаешь?

Он даже не пытался скрыть пренебрежения.

– Свалка подростков, передравшихся на городской площади.

– Но кровь лилась настоящая, – заметил я.

– Я знаю. Однако города не берут, штурмуя защищенные ворота.