Читать книгу - "Это другое - Иван Солин"

не опавшего Куба, и был им Раф, тот самый блондин с хвостиком. Который не стал размениваться на мелочи, а выхватил-таки руку из сумки под ногами, в которой оказался Узи-подобный пистолет-пулемет, наверняка наделавший бы шума и дырок, не факт что даже в дерзком, но шустром школьнике, однако напитанный Силой клинок кинжала того, как оказалось, замечательно рубит кости и не обязательно даже в местах их сочленения. Валяющаяся теперь под столом кисть с фрагментом предплечья и с зажатым в ней ПП — тому превосходное подтверждение.

Следующим, кому уделил своё внимание Силин, восхищенный ещё и такими, как по случаю выяснилось, возможностями Силы, был получивший рукоятью кинжала по голове Фукс, тот самый любитель жоп и ретроусов. Но оглушенный, упасть лицом в тарелку он не успел, так как был придержан левой рукой своего невероятно быстрого победителя, и в момент, когда прозвучал выстрел прямо из кармана Дона, был чуть смещен в сторону, став отличным щитом для вырубившего его школьника-гомофоба.

Однако сам Дон не растерялся и вознамерился продолжить жать на спуск, чуть подкорректировав направление ствола, но не успел. Накачанный Силой Силин был силён, а потому с легкостью швырнул на стрелка, его же стараниями, уже труп Фукса, бритая голова которого в итоге оказалась крепче поросшей короткими курчавыми черными волосами с проседью у оппонента, резко утратившего от такого возможность шевелить пальцем на спуске, и не только.

Всё. Нет не все. Удар по голове неспокойному блондинчику, затянувшему-таки платок на своем обрубке и снова потянувшемуся за очередной пушкой в сумку. Теперь всё. Все живы, кроме застреленного Доном Фукса, но не очень здоровы. Бывает.

— Хулиганы! — как-то даже мемно озвучил своё отношение к возмутителям спокойствия Силин, невозмутимо возвращаясь к своему столику. А бросив по пути замершему на другом конце зала бледному усачу с пробором затрофеенный бумажник Дона, милостиво добавил. — Сдачи не надо.

— Обязательно вот это вот было? — поинтересовался вызвавший уже опергруппу подполковник, с досадой из-за новых забот не по профилю указав на поверженных явно грабителей. Очевидно, залетных гастролеров и как бы даже не банков, о чем свидетельствовали: весьма специфическое оборудование, балаклавы, перчатки и много оружия — щедро все высыпавшееся из сумки Рафа,

— Пойдемте, что ли, куда-нибудь в более спокойное место, Павел Петрович, а то шумно тут. И завар... в смысле, чай у них — препаршивейший, — невозмутимо ответил Силин, брезгливо отодвинув никак не гармонирующую с самоваром чашечку.

— Дождемся моих коллег и поедем туда, где нас не потревожат. Нет-нет, ничего такого, просто приглашаю пообщаться, более не отвлекаясь ни на что, — поспешил успокоить Климов даже не заволновавшегося самоуверенного вестника апокалипсиса, в данном случае магического, но всё же, наверное, единственного в своём роде, пусть и другие маги тут, судя по всему, бывали. Того успокоить, кто мало того, что был заинтересован больше разузнать о таинственных дарителе и дарованиях, но и был более чем уверен, что даже государство со всей своей невообразимой мощью ему не страшно, ибо слабость их в чрезмерной уверенности в собственном всесилии, а потому вовсе не беспокоившегося, принимая приглашение.

— Как скажите, — а повернувшись к замершему у барной стойки бледному усачу с так и не пойманным бумажником под ногами, красноречиво указав на чашку, выдал. — Человек, морсу мне. Да поживей, морда! Не видишь? Барин серчать изволят. Лё мужик(с брезгливым прононсом).

— Как натурально, Вячеслав, у вас этот стёб выходит, — с непонятной интонацией заметил Климов.

— А с чего вы, милейший, взяли, что это стёб? — посмотрев как на... чернь, без намека на шутку поинтересовался более всех из здесь присутствовавших имевший право на хруст булками, как-никак, а его честь кавалер Фройз, пусть и некогда, но всё же из сиятельных Сильнобейских.

****

Тем же вечером, милый ресторанчик где-то в столице.

— Привет, Юль, как жизнь? — чмокнула в щечку привставшую ей навстречу невероятно красивую, очаровательно изящную и восхитительно хрупкую особу другая, не столь юная, но невообразимо сексуальная, вызывающе длинноногая и притягательно фигуристая особа с царственной осанкой, пусть готический наряд наверняка пошел бы ей куда больше, но сегодня в несколько вычурном платье, голубой шелк которого живописно струился по высокой груди и полным бедрам своей хозяйки. Присаживаясь же с элегантным достоинством за столик, где её ждала подруга, изобильная красотка эффектно откинула с внушительного бюста хвост высоко на затылке собранных волос насыщенного медного цвета, которые блестящим потоком теперь ниспадали до уровня лопаток её обнаженной спины с поразительно бледной, но очень хорошей, практически идеальной кожей.

— Привет. Спасибо, я в порядке. А как у тебя, Вер? — посмотрев в какие-то даже глянцевые ясно-серые глаза собеседницы своими огромными небесно-голубыми, ответила на приветствие просто-таки воплощение совершенства, непроизвольно, но насколько же очаровательно, откинув при этом локон своих чуть волнистых и отливающих золотом волос длиной почти до пояса, благодаря прическе, к слову, надежно скрывающих от любопытных глаз острые ушки. А увидев, как медно-рыжая поморщилась, золотоволосая «эльфийка» поправилась. — Эльвира.

— Да что нам сделается, Юль! И я уже не Эльвира. Я, как видишь, практикую теперь не колдовство, а магию Света! Поэтому ремни, корсеты, шипы и латекс — в прошлом. Светлое жречество и духи — вот мой нынешний курс. Лохи хавают! — как то плотоядно оскалившись, от чего проходивший мимо официант едва не уронил поднос на за соседним столом глотавшего слюну дяденьку с лысиной и брюшком, ответила вся такая порочная красавица, не взирая на её слова явно шарлатанки, не возможно чтобы от природы имевшая подобную внешность. Как, впрочем, и её собеседница, словно сошедшая со страниц какого-то фэнтези. — Так что зовусь я теперь Пречи́стая Люси́я. Для тебя: просто Люсия.

— Ясно, — приняла к сведению Юля, очаровательно поморгав огроменными ресницами, наверняка вызвав порыв ветра, так как неловкий официант всё-таки уронил что-то с приличным грохотом. Видать, сдуло беднягу. — Что про Олю слышно?

— Ничего нового. Хотя... — погрустнела Вера-Эльвира-Люся. — С тем, из «конторы» который, как закрутила пол года назад, так и... совсем, короче, Мишу забыла. Вроде бы ребенка ждут, но это не точно — так, лишь мои подозрения наметанным глазом. Ты же знаешь, не желает она общаться ни с тобой, ни со мной. Спасибо, хоть не гонит, когда пересекаемся.

— Она очень на него обиделась. Да и жить нужно продолжать, а ребеночка Оля давно уже хотела.

— А ты, не обиделась?

— Я любила его. Да