Читать книгу - "Вторая попытка Колчака - Вячеслав Коротин"

«Окунь» продолжал проваливаться в пучину – горизонтальные рули поставлены на погружение, и в систему продолжала приниматься вода, лишь бы поскорее уйти от винтов таранившего броненосца, ведь они могли разрезать хрупкий корпус субмарины, как нож бумагу. Но и увлекаться тоже не следовало – на глубине свыше сорока метров боевую рубку лодки могло просто раздавить.

– Глубина?

– Восемьдесят футов, вашбродь, – немедленно отозвался матрос на глубиномере.

– Пока «запас прочности» имеется, Василий Александрович, – прокомментировал Лисе.

– К чёрту! Не будем зря рисковать – кто его знает, где какой халтурщик заклёпку не доклепал. Руль на всплытие! Продуть добавочную! Поднимемся до шестидесяти футов.

– Разумно, – пожал плечами мичман, – и килями не достанут, и нам спокойнее.

– Вот и я так думаю. Скрипко! Хорошо ли править?

– Всё хорошо, ваше благородие, – спокойно ответил рулевой на горизонтальных рулях.

– Добро! Как внизу? Вода нигде не льётся?

– Порядок внизу, течи нет, – достаточно быстро отозвались из «потрохов» лодки.

– Осмотритесь как следует!

Осмотрелись. Обратный доклад был всё тем же – никаких повреждений корпуса не наблюдается.

«Окунь» уходил в открытое море. «Чух-чух-чух» винтов броненосцев и «уп-тя-тя» эсминцев постепенно утихали. Меркушев рискнул подвсплыть под перископ – благо, что уже стемнело, и можно было не опасаться, что лодку заметят. Не получилось – сальник перископа оказался раздавленным – ни вверх, ни вниз. Даже когда поднялись до боевого положения (рубка над волнами), разглядеть в оптику ничего не удавалось.

– Всплыть до походного!

Продули цистерны, и корпус субмарины поднялся над водой Балтийского моря…

– Солодов, ты самый глазастый! Давай в боевой колпак рубки, осмотрись там… Виден ли противник?

– Никого не видать, вашбродь! – через пятнадцать секунд отозвался юнга. – Слева, милях в пяти прожектора. Но не на нас направлены.

– Понятно… – Меркушев понял, что опасность миновала. Пора бы и с личным составом пообщаться…

– Братцы! – командир спустился на нижнюю палубу подлодки. – Поздравляю вас и благодарю!

Матросы и кондукторы дружно повернулись к старшему лейтенанту.

– Мы попали! Понимаете? Попали!! В линейный корабль. Может даже, двумя минами. Если это так, то каждый из вас уничтожил двадцать немцев. ДВАДЦАТЬ! КАЖДЫЙ ИЗ ВАС!

– Уррааа!!! – дружно отозвался экипаж. И каждый из матросов, которые сейчас надрывали свою глотку в этом победном крике, был счастлив как никогда, он понимал, что прожил свою жизнь не зря, что перекладывая руль, управляя машинами, дёргая за ручку торпедного аппарата, наблюдая за горизонтом и так далее, он служил своей Родине. И не зря служил.

– А сейчас идём домой. В Либаву. Нечем нам больше воевать, ребята.

– Василий Александрович! – прервал командира спустившийся Лисе. – Вам нужно на мостик.

– Что случилось?

– Уже ничего опасного, но вам это нужно видеть, – лицо мичмана выражало одновременно и озабоченность, и лукавство.

Заинтригованный Меркушев поспешил последовать за своим офицером.

– Сначала и не разглядел через колпак в темноте, вашбродь, – слегка заикаясь, оправдывался Солодов, – а как на мостик вышли, так и показалось, что минбалка поперёк рубки валяется… А оказалось вон оно как…

При лунном свете отчетливо было видно, что перископ «Окуня» загнут под прямым углом.

– Таки достал нас немец, вот почему лодку тряхнуло… – старший лейтенант ошалело смотрел на согнутую трубу оптики и потихоньку начал понимать произошедшее. – Не успей мы погрузиться… Несколько секунд… Рубку бы снесло, и всё… Мы успели на секунды раньше! Бог точно с нами!

Смерть всегда страшна, но экипаж корабля, потопленного на поверхности, имеет хоть какие-то шансы на спасение, экипаж подводной лодки – никаких. Либо твоя субмарина ляжет на дно, и ты будешь часами добирать последние глотки воздуха из пространств, пока ещё не заполненных водой, либо, если глубина побольше, море просто раздавит корпус погружающейся в бездну подлодки, внутрь вонзятся струи, способные перерезать пополам попавшегося на их пути человека… В любом случае конец будет жутким.

– Ладно, Зигфрид Александрович. В рубашке мы родились, – ухмыльнулся Меркушев. – В остальном как? По перископу, я имею в виду.

– Потёк сальник, замотали ветошью. В надводном положении не течёт больше.

– Ну и пёс с ним, нам, надеюсь, больше нырять не придётся. Прикажите выдать команде по дополнительной чарке на сон грядущий. Да и нам с вами можно по рюмке коньяку хлестануть. Как считаете?

– С полным удовольствием. А то действительно – ну никак не проходит напряжение этой атаки. И перископ этот ещё…

Утро встретили на подходах к Либаве. Небо расчистилось ещё ночью, совершенно утих ветер, и теперь поверхность моря была гладкой как зеркало. Но ясное небо в январе всегда связано с морозом, температура упала до минус пяти, и сегодня бы ни о какой торпедной атаке речь бы не шла – обледенели аппараты Джевецкого. Очень вовремя отстрелялись.

Лодку встретили дозорные «Донской казак» и «Забайкалец». С «Окуня» отмахали флажками о результатах операции, информация немедленно была передана в порт, а оттуда в штаб флота.