Читать книгу - "Чужими руками - Леонид Смирнов"

«Чего ради чичипатам мне помогать? Тоже наняты пузанчиками? Вряд ли… Наверняка Моргенахтовы артефакты всем нужны позарез. Только я мало что знаю по своей темноте. А когда вытащу' каштаны из огня, тут-то их у мня и отнимут… И почему „тюлениха“ так легко во всем призналась? Значит, не боится утечки. Я-то не стану болтать. А кожистый?»

— Я очень надеюсь, что вы меня не выдадите, — заискивающе проговорила Пустельга. — Иначе меня…— Морду «тюленихи» исказила мучительная гримаса.

— Что с вами? — встревожился Платон.

— Яд нейтрализован не полностью, и все еще действует на нервные окончания…— проглотив тугой комок, выдохнула чичипата и прикрыла ластами глаза, словно в смиренном ожидании приговора.

— И что я получу за свое молчание? — прикинулся делягой археолог.

— Мою безграничную признательность, — с готовностью ответила Пустельга.

— А что будет с ним? — Рассольников кивнул в сторону кожистого существа.

Люди и ксены все так же медленно двигались в углу салона, упорно не замечая ни полного разгрома, ни толчеи, в которой пребывали до сих пор.

— Это моя проблема, — быстро ответила Пустельга. — Пусть это вас не заботит.

Платон, с трудом переборов страх, шагнул к кожистому, который ворочался на изодранном его шипами ковре, сгибал и разгибал коленчатые удочки конечностей.

«Больно долго не может очухаться», — подумал археолог и, нависнув над бывшей красавицей, спросил грозно:

— А ты кто такой?

Неудачливый убийца приподнялся на двух парах задних ног и, надувая пергаментные щеки, стремительно откинул назад удлиненную, шипастую голову. Щеки превратились в туго натянутые шары — словно у запевшей лягушки-быка.

Платон сообразил, что дело дрянь, начал вскидывать руку с бамбуковой тростью. Не успеть — сейчас плюнет! В тот же миг из уцелевшего переднего манипулятора чичипаты вырвался лазерный луч и срезал кожистому башку. Взмах трости безнадежно запоздал — если бы не Пустельга, вечная память графу Рассольникову.

— Кто это был? — справившись с, дыханием, осведомился Платон.

— Боец, выращенный в биочане из бахчисарайского богомола. Тысячу лет назад их использовали в качестве наемных убийц-берсерков. Потом научились создавать искусственных воинов и о богомолах-переростках забыли.

Отказавшись от помощи Рассольникова, чичипата уволокла мертвое тело в свою каюту. Потоптавшись на пороге салона, Платон ушел к себе.

И только тут публика очнулась и обнаружила, что помещение разгромлено. Все зашумели, закричали. Погасшая виртуальная звезда упала в обморок. Ухажеры подняли ее и стали приводить в чувство. Когда появился корабельный врач, она уже пришла в себя. Эту сценку археолог наблюдал на стенном экране — каждый пассажир, оставаясь в каюте, может следить за тем, что происходит в салоне.

Во время схватки камеры наблюдения показывали запись вчерашнего вечера — поэтому на трансгале не знали о схватке. Едва Платон и «тюлениха» покинули поле боя, камеры дали текущую картинку. Дежурный офицер тотчас объявил тревогу на восьмой палубе и связался с капитаном «Лунгта».

Рассольников краем глаза следил за возникшей в салоне суетой. Примчавшиеся на место боя корабельные чины поставили охранников по стойке «смирно» и устроили им «веселую жизнь». Офицеры ползали по полу — искали вещдоки. Стюарды поили пассажиров валерьянкой и разводили по каютам. Позже допросят каждого по отдельности.

И вдруг Платон заметил в салоне новое лицо. Прекрасное лицо. Встрепенулся, едва не расплескав рюмку с текилой, которая помогала ему обрести душевный покой. Это была молодая женщина. Женщина, о которой он мечтал всю свою жизнь. Непокорные бронзовые кудри, нежная, как лепесток лотоса, кожа, профиль греческой богини и глаза-изумруды. Но в отличие от Алисы Кораблевой все прелести ее были настоящие. Незнакомку закрыла широкая спина в белом кителе. Рассольников тщетно искал ее взглядом: на глаза попадались только члены экипажа. Наверняка женщину привело в салон чистое любопытство. Теперь ее постараются выпроводить обратно в каюту, и Платон даже не узнает, где ее искать. Ведь экипаж справок о пассажирах не дает.

Не долго думая, археолог кинулся к люку. С разбегу он налетел на титанитовую плиту и ушиб колено. Ч-черт! Люк был заблокирован, путь в коридор перекрыт.

— Экипаж приносит свои извинения за причиненное беспокойство, — зазвучал из динамика ласковый женский голос. — В связи с объявлением боевой тревоги на восьмой палубе перемещение по кораблю временно прервано. Об отмене запрета мы вам немедленно сообщим. — Эту запись крутили сейчас для всех кают палубы.

Платон решил не сдаваться и нажал кнопку, утопленную в косяке. Он еще не знал, что именно скажет, но был готов импровизировать. Над кнопкой зажглась красная лампочка, и в каюте раздался мужской голос:

— Дежурный слушает.

— Меня не пускают в салон, и я не могу увидеться со своей старой знакомой. Она первый раз вышла на люди. Я рискую больше никогда ее не увидеть.

— Это ваши проблемы.

— А скоро станут и вашими! — злобно прошипел Рассольников. — Вы не даете нам дышать, снова и снова нарушая Кодекс звездоплавания. По возвращении на Старую Землю я подам в суд на вашего капитана. — Археолог брал дежурного на понт.

— Как ее имя? — после паузы ворчливо осведомился тот. Дежурному были не нужны лишние неприятности. На восьмой палубе и без того сейчас полетят головы.

— Мы давно не виделись. Она вышла замуж за крупного чиновника и сменила не только фамилию, но и имя. Хорошо хоть, уцелела внешность. — Рассольников сочинял на ходу. — Эти шишки лепят своих жен, как пластилиновых кукол.

У чиновников Старой Земли и Аламагордо действительно вошло в привычку время от времени изменять законных супруг — в соответствии с модой или служебным положением. Каждому посту соответствует свой тип жены — от модели туфелек до имени. Закон неписаный, но нарушая его, карьеру не сделаешь.

— Что хотят, то и творят…— дежурный был вполне солидарен с пассажиром. — И как мне прикажете ее искать?

— Ее только что показывала камера. Шикарная блондинка с белоснежным лицом и изумрудными глазами. Высокая, в строгом сером костюме из настоящей шерсти.

— Еще и запись крутить…— бурчал себе под нос дежурный, но, как видно, крутил. — Других дел у меня нет… Мелисса Фонтейн, — наконец объявил он. — Каюта 815. Теперь вы довольны? Ур-ра!!!

— Огромное вам спасибо, сэр. Заходите ко мне в каюту. Выпьем по рюмочке…

— Не положено, — с явным сожалением вздохнул дежурный. Красная лампочка на косяке погасла.

«815… Совсем близко, — думал Рассольников, в радостном возбуждении кружась вокруг стола, привинченного к полу по старинной морской традиции.-Хотя какая разница? Сейчас я ей позвоню». У него даже в мыслях не было, что леди Фонтейн может лететь вместе с мужем или кем-то вроде.