Читать книгу - "Иллюзион - Олег Макушкин"

Странник даже удивился — при своей любви к свету и пространству жители города не признавали отсутствия крыши над головой. Не иначе, с сапфирового неба над столицей проливались порой кислотные дожди как напоминание о былых катастрофах либо золотисто-пушистое всесветлое солнышко пригревало жестким ультрафиолетом сквозь лишенную озонового слоя атмосферу.

Прозрачная башня, венчавшая пирамиду Цинфа, вздымалась над уровнем города почти на километр, позволяя в безоблачную погоду оглядеть разом все бескрайнее покрывало куполов и остекленных площадей. Избегая предположений о том, каким образом всевидящий купол верхнего яруса, вознесенный сияющим диском над громадиной информатория, мог буквально парить под небесами, точно пристегнутый прозрачным тросом к земле воздушный шар, Странник вышел из лифта и оказался в холле, почти лишенном дневного света. Ощущения человека, поневоле ставшего птицей, не были слишком приятными после целой жизни, проведенной в тесной утробе жилца, — должно быть, посетители Первого Исполнителя добирались до верхнего яруса раздавленные и трепещущие от давления километровой вертикали.

Странник прошел через пару прозрачных перегородок, разъехавшихся с мелодичным звоном, и оказался в небольшой овальной комнате, лишенной мебели. Серый с черным пол из особой керамики, глушащей шаги, стены в узорах металлических колец и завитков, выложенный ромбическими панелями из полированного кварца потолок. В дальнем конце комнаты располагался метровый куб неизвестного назначения, обернутый металлической изоляционной пленкой. Из-под пленки дымился, судя по всему, сухой лед — содержимое куба требовало рубашки охлаждения. Рядом стоял человек и глядел сквозь единственное окно, имевшее треугольную форму. Пахло озоном.

Когда вошел Странник, человек обернулся — заурядное лицо со спрятавшимися за стеклами очков бесцветными глазами, дряблыми от возрастного жирка щеками и короткими аккуратно приглаженными волосами. Объемистый свитер и широкие брюки скрывали неказистые формы раздобревшего тела, а выражение одутловатого лица разило тупым самодовольством. Странник потерянно оглянулся — он совсем другого человека ожидал увидеть.

— Я ждал вас, — сказал очкарик и выпятил подбородок.

— А фольга зачем? — слегка растерявшись, Странник спросил первое, что пришло в голову.

— Перегревается, — ответил очкастый. — Слишком большая нагрузка. Мы инвестируем очень интенсивно в новые информационные технологии.

— А оно это... не того? — опасливо спросил Странник.

— Уверяю вас, ситуация под контролем. Садитесь, пожалуйста.

Странник демонстративно оглянулся — мебели в комнате не было.

— Спасибо, я постою. Разрешите спросить: вы кто?

— Первый Исполнитель Просветленного Интеллекта. Только без аббревиатур, пожалуйста!

Странник развел руками, показывая, что у него даже в мыслях не было кого-нибудь аббревиатурить.

— А Интеллект — это тот кубик в фольге? — спросил он. — Большущий кусок кремния, искусственно одухотворенный создателями пятого поколения ИскИнов? Который стал настолько умен, что сумел заставить своих конструкторов служить себе и встал во главе вашего несчастно-счастливого общества? Так, наверное, и эта модель информационного счастья им придумана? И кто из вас двоих Большой Брат — ты или он?

Очкарик важно сплел пальцы на животе.

— Большой Брат — это всего лишь символ. На самом деле общество не может управляться одной личностью. Просветленный Интеллект — это всего лишь центральный узел в глобальной информационной сети, в которую включены все люди, являющиеся, таким образом, ячейками единой функциональной структуры.

— Но он способен оказывать воздействие на пользователей сети? Подчинять людей требованиям целостности структуры, например?

— Конечно. Целостность структуры — важнейший фактор, определяющий ее жизнеспособность. Подчинение определенным требованиям обязательно.

— Артификсы?..

— Инструмент регуляции системы, не более того.

— А где же обратная связь? — спросил Странник. — Может ли рядовой гражданин воздействовать на центр?

Очкарик покачал головой.

— Это абсолютно излишне. Равновесие нарушится, система рассыплется в прах.

Странник медленно поднял сжатый кулак. Очкарик поспешно шагнул ему навстречу, вытянув руки ладонями вперед.

— Не надо. Уничтожив его или меня, вы разрушите наш мир.

Он снял очки и устало протер платком потный лоб.

— Это же сердце мира, если вы еще не поняли. Вы же прошли колодец-пуповину. В нашей вселенной информация первична. Интеллект — это начало и сущность всего. Если говорить абстрактно, то мы все существуем внутри него.

Странник осторожно обошел неподвижный куб, обернутый фольгой.

— Аристотелевский разум? Изначальный, бесконечный, самовлюбленный и самодостаточный? Так вот какова модель этой вселенной...

Очкарик молчал.

— Насколько я понимаю, ты являешься инструментом, с помощью которого этот ящик общается с внешним миром... с миром внутри себя. И устанавливает законы, по которым существует этот мир?

— Грубая, но по сути верная аналогия, — вздохнул человек в свитере.

Странник насмешливо улыбнулся. И положил руку на куб, обернутый теплой снаружи фольгой. Спустя бесконечно долгие две секунды он оторвал ладонь от поверхности и осторожно поднес ее к своему лбу.

— Я не могу уничтожить тебя, не могу заставить принять то или иное решение, — сказал он медленно, закрыв глаза и приложив ладонь ко лбу. — Ты — искусственный интеллект, начало и сущность этого мира. Я могу тебя перепрограммировать.

Очкарик покачал головой.

— Ты способен взломать мою защиту. Но для того, чтобы разобраться в логических цепях, у тебя уйдут годы. Чтобы построить новую модель общества взамен существующей и проверить ее жизнеспособность, придется потратить всю жизнь. Ты ведь не собираешься так надолго здесь остаться, пришелец из других миров?

Странник усмехнулся.

— Я всего лишь прошью тебя программой-вирусом. Которая включит обратную связь. Монитор на стену!

На пустой стене возник большой плоский экран, а мгновением позже он ожил, показывая панораму множества камер наблюдения, установленных по всему городу. Камеры поочередно выхватывали из толпы улыбающиеся лица — одно со следами усталости и физического истощения, другое желтое от недосыпания, третье с грустными морщинами у глаз, воспаленных от слез. Странник недолго вглядывался в эту картину, потом опустил руку на поверхность куба.

— Нет! — крикнул Исполнитель.

Но было уже поздно. Программный код, сгенерированный мысленно Странником, влился в загадочный и непостижимый белый ящик Интеллекта.

— Что ты сделал? — с тревогой спросил Исполнитель. — Наделил их всемогуществом? Дал возможность не зависеть от общества? Возможность создавать собственные вселенные? Что бы ты ни дал им, их способности окажутся слабее, чем мои. Я все равно смогу подчинить их.