Читать книгу - "Фурия Первого консула - Джим Батчер"

он всегда представлялся Инвидией в мужском теле – соучастником ее беспощадных интриг. Ей в голову не приходило, что он способен понять: не каждый строит заговоры против всех, не каждый способен на убийство и предательство, какие бы выгоды это ни сулило. Впрочем, стоило ли удивляться? Инвидия умела распознать верность в других – то ядро… чести – неуверенно предположила Исана, – которое придает слову цену сверх короткого теплого дыхания. И без колебаний обернула верность Исаны в свою пользу.

– Скажите, – спросила она, – какие причины могли бы заставить меня принять ваше предложение вместо того, чтобы поддерживать законного наследника?

– Три причины, – без запинки ответил он. – Первая: этим вы прекратите нынешнюю борьбу в Сенате и вырвете зубы у некоторых сенаторов. Валериус затеял эту свару в расчете, что военное время требует твердой, определившейся власти. Наш союз лишит Валериуса его молний, не позволит Сенату разбиться на фракции и не допустит опасного прецедента – когда Сенат диктует условия Первому консулу.

– Вторая?

– Это устранит причины, по которым я мог бы желать зла вашему сыну или защищаться от него. Я охотно признаю способности Октавиана. Но за мной опыт и положение. Борьба за власть неизбежно погубит его, а вместе с ним и страну.

Исана подумала, что высмеять его доводы оказалось бы много легче, если бы совсем недавно она не доказывала того же Верадис.

– Третья, – продолжал Аквитейн. – Это спасет жизни. Ворд наступает. Мы уже потеряли слишком много времени именно из-за сомнений, кому причитается корона. Наш враг с каждым днем сильнее. Кто бы ни носил корону – Октавиан или я, – эти колебания парализуют всех. Я уже здесь. Его здесь нет.

Исана вздернула бровь:

– А не случилось ли вам, мой господин, этой ночью стоять у пруда? Или у другой воды?

Аквитейн примирительно поднял ладонь:

– Согласен, он, по всей вероятности, жив и возвратился из Кании. Признаю, такая демонстрация силы впечатляет… – Он покачал головой с таким видом, словно слово застряло в горле. – Нет, не просто впечатляет – вдохновляет. Его обращение к народу было не просто заявлением о себе. Он вдохнул в людей отвагу. Вдохнул надежду.

– Как и пристало Первому консулу, – заметила Исана.

– Он сейчас где-то на западном побережье. Оттуда сюда долгий путь, госпожа Исана. Если позволить нашим людям усомниться, за кем идти, к его прибытию может оказаться поздно – новой весны не увидит ни один из нас. Я считаю, что этого можно избежать открытым союзом. Добровольное объединение наших Домов успокоит умы граждан и простых свободных. Если предоставить выбор Сенату, мы, кто бы ни занял трон, не избавимся от сомнений, вопросов, интриг и заговоров. – Аквитейн на шаг приблизился к ней и протянул руку. – Я не вечен. Я могу погибнуть на грядущей войне. Так или иначе, в конечном счете корона достанется ему. Нам не будет нужды испытывать друг друга на прочность. Мы спасем жизни. Наш народ получит надежду на спасение.

Новая волна ярости ударила Исану, когда Арарис качнулся к ней от двери. На этот раз даже Аквитейн что-то почувствовал. Он обернулся и поморгал, глядя на Арариса. Потом будто связал взглядом его и ее и выговорил:

– А… Я не догадался.

– Думаю, вам лучше уйти, Аттис. – Арарис говорил тихим и очень-очень ровным голосом. – Так будет лучше для всех.

– Происходящее за этими стенами важнее вас, Арарис, – холодно ответил Аквитейн. – И даже важнее меня. И хотя вы по-прежнему склонны необдуманно защищать женщин, ваши чувства ничего не изменят в происходящем.

Арарис сверкнул глазами. Исану ударила новая волна гнева. Казалось, даже ресницы у нее приподнялись от его напора.

– Странно, – проговорил Арарис. – Мне это видится по-другому.

Аквитейн покачал головой, отмерив ему небрежную улыбку.

– Мы уже не школьники, Арарис. Я не так уж мечтаю о близости сверх той, какой потребуют внешние приличия. Со своей стороны я буду рад предоставить вам полную свободу в личной жизни, госпожа Исана.

– Арарис, – негромко предостерегла Исана, подняв руку.

Он еще несколько секунд опалял Аквитейна взглядом. Потом взглянул на нее и помрачнел, распознав безмолвную просьбу понять. Несчетные мгновения минули, прежде чем он, заметно расслабившись, вернулся на пост у дверей.

Аквитейн, дождавшись его отступления, снова повернулся к Исане и задумчиво нахмурил брови. Он долгую минуту вглядывался в нее, после чего медленно опустил руку со словами:

– Вы отказываете.

– Ваше предложение… разумно, консул Аквитейн, – сказала она. – Чрезвычайно разумно. И доводы у вас веские. Но запрошенная цена слишком высока.

– Цена?

Она слабо улыбнулась:

– Ради вашего плана мне пришлось бы поступиться своим миром. Отказаться от того, что я строила всю жизнь. Смириться с ложью и лицемерием. Мой разум и сердце обратились бы в выжженную пустыню, такую же бесплодную и бесполезную, как те поля, что вы уничтожили, чтобы задержать ворд.

Аквитейн долго раздумывал. Затем кивнул:

– Я этого не понимаю. Но вынужден принять ваш ответ.

– Да, думаю, вынуждены.

Он нахмурился:

– Октавиан знает, что должен остерегаться меня. Я же, со своей стороны, должен остерегаться его. Я буду по возможности избегать прямого столкновения. Мне не так уж хочется причинять ему зло. – Он встретил взгляд Исаны. – Но такие вещи живут своей жизнью. А я желаю видеть державу цельной, сильной и готовой к защите.

Она чуть заметно склонила голову:

– В таком случае вам разумнее было бы согласиться с волей Гая Секстуса, консул Аквитейн.

– Гай Секстус мертв, госпожа. – Он ответил таким же едва заметным поклоном. – А вы видите, к чему привела нас воля этого старого змия.

Кивнув Арарису, Аквитейн вышел.

Закрыв за ним дверь, Арарис повернулся к Исане. Он медленно выдохнул и только теперь убрал руку с меча.

Исана шагнула к нему. И во внезапном порыве они обнялись. Она прижимала его к себе, приникнув щекой к его груди. Она стояла так, закрыв глаза, несколько минут. Арарис сжимал ее все крепче, едва сдерживаясь, чтобы не причинить боль стальными креплениями доспехов. Стоя так близко, Исана чувствовала, как отступает холод магии металла, призванной им, чтобы сдержать чувства.

На время исчезло все, кроме него, кроме тепла его любви – надежнее любого утеса, и Исана позволила этому теплу прогнать холод ее страхов и тревог.

Потом она спросила:

– Я правильно поступила?

– Ты сама знаешь, что правильно, – ответил он.

– Так ли? – усомнилась она. – У него есть основания. Несколько.

Арарис гортанно зарычал. И ответил, помедлив:

– Возможно. Поэтому задай себе один вопрос.

– Какой?

– Ты сумела бы жить во лжи?

Она пожала плечами:

– Раньше жила. Защищая Тави.

– И я тоже, – сказал он. – Я там был. – Он