Читать книгу - "451 градус по Фаренгейту - Рэй Брэдбери"

В домах вдоль улицы зажигались огни, распахивались двери.Люди выбегали посмотреть на праздник огня. Битти и Монтэг глядели, один ссдержанным удовлетворением, другой не веря своим глазам, на дом, которомусуждено было стать главной ареной представления: здесь будут жонглироватьфакелами и глотать пламя.

— Ну вот, — промолвил Битти, — вы добились своего. СтаринаМонтэг вздумал взлететь к солнцу, и теперь, когда ему обожгло крылышки, оннедоумевает, как это могло случиться. Разве я не предупредил вас достаточноясно, когда подослал пса к вашим дверям?

Застывшее лицо Монтэга ничего не выражало, он почувствовал,как его голова медленно и тяжело, словно каменная, повернулась в сторонусоседнего дома — тёмного и мрачного среди окружавших его ярких цветочных клумб.

Битти презрительно фыркнул:

— Э, бросьте! Неужто вас одурачила эта маленькая сумасбродкасо своим избитым репертуаром? А, Монтэг? Цветочки, листочки, мотыльки,солнечный закат. Знаем, знаем! Всё записано в её карточке. Эгэ! Да я, кажется,попал в точку! Достаточно поглядеть на ваше потерянное лицо. Несколько травиноки лунный серп! Экая чушь! И что хорошего она всем этим сделала?

Монтэг присел на холодное крыло Саламандры. Он несколько разповернул свою одеревеневшую голову, вправо — влево, вправо — влево…

— Она всё видела. Она никому ничего не сделала. Она никогоне трогала…

— Не трогала! Как бы не так! А возле вас она не вертелась?Ох уж эти мне любители делать добро, с их святейшими минами, с их высокомерныммолчанием и единственным талантом: заставлять человека ни с того ни с сегочувствовать себя виноватым. Чёрт бы их всех побрал! Красуются, словно солнце вполночь, чтобы тебе и в постели покоя не было!

Дверь дома отворилась, по ступенькам сбежала Милдред, сжимаячемодан в закостеневшей руке. Со свистом затормозив, у тротуара остановилосьтакси.

— Милдред!

Она пробежала мимо, прямая и застывшая, — лицо белое отпудры, рта нет — забыла накрасить губы.

— Милдред, неужели это ты дала сигнал тревоги?

Она сунула чемодан в машину и опустилась на сиденье, бормочакак во сне:

— Бедные мои «родственники», бедняжки, бедняжки! Всёпогибло, всё, всё теперь погибло…

Битти схватил Монтэга за плечо. Машина рванула и, сразу женабрав скорость до семидесяти миль в час, исчезла в конце улицы.

Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта,созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм. Монтэг машинальноповернулся — его словно подтолкнуло неведомо откуда налетевшим вихрем. И онувидел, что Стоунмен и Блэк, размахивая топорами, крушат оконные рамы, даваяпростор сквозняку.

Шорох крыльев ночной бабочки, бьющейся о холодную чёрнуюпреграду.

— Монтэг, это я — Фабер. Вы слышите меня? Что случилось?

— Теперь это случилось со мной, — ответил Монтэг.

— Ах, скажите, какая неожиданность! — воскликнул Битти. — Внаши дни всякий почему-то считает, всякий твёрдо уверен, что с ним ничего неможет случиться. Другие умирают, но я живу. Для меня, видите ли, нет нипоследствий, ни ответственности. Но только они есть, вот в чём беда. Впрочем,что об этом толковать! Когда уж дошло до последствий, так разговаривать поздно,правда, Монтэг?