Читать книгу - "Авиатор - Макс Мах"

Учились, сколько хватило сил. Но и то правда, утомляемость зашкаливала, и Лиза то и дело вынуждена была прерываться на отдых или вовсе задремывала. Но когда утром рядом с ее кроватью объявился средних лет подтянутый «доктор», Лиза была уже готова и в грязь лицом не ударила.

– Итак, – сказал доктор, назвавшийся Иваном Христофоровичем, и раскрыл блокнот, – давайте, Елизавета Аркадиевна, проверим немного вашу память.

– Давайте, – согласилась Лиза. – Только недолго. Я быстро устаю.

Голос все еще не восстановился. Звучал тускло и сухо, слабый и прерывистый, так что на самом деле Лиза и не говорила вовсе, а как бы нашептывала, то и дело теряя при этом дыхание.

– Вы, простите, с какого года? – спросил тогда подтянутый доктор.

Ох, знала Лиза таких почетных чекистов из Первого отдела, и голос такой – вкрадчивый, – пару раз в жизни слышала. С этими не ошибешься. Что там, что здесь, из одного полена струганы!

– С девяносто девятого, – сказала она вслух, хорошо усвоив с вечера «основные вехи».

– То есть вам сейчас двадцать девять лет?

– Нет, Иван Христофорович, – не согласилась Лиза. – Мне сказали, я в коме семь месяцев пролежала. Стало быть, мне сейчас тридцать. День рождения как раз в январе был.

– А в армии с какого года? – ничуть не смутившись, продолжил расспрашивать «доктор».

– На службе с четырнадцатого, но не в армии, а на флоте. Есть разница.

– Считаете флотских круче? – прищурился Иван Христофорович.

– А тут и считать нечего! – отрезала Лиза, вживаясь в образ. – Это все признают.

– Допустим, – кивнул «доктор». – Вы где живете?

«Интересный вопрос…»

– Когда где! – если бы могла, пожала бы плечами, но правое плечо ломило не по-детски, да и голову лучше было оставить в покое. – Иногда на базе, иногда на борту. Но вы, верно, имеете в виду мой официальный адрес. Тогда Шлиссельбург, Смолянка, дом Корзухина, двенадцатый этаж.

– Вам принадлежит весь этаж?

– Да, – подтвердила Лиза, – но мои апартаменты именные. Просто «Браге», без номера.

– Дорогая собственность.

– По наследству досталась.

– От родителей?

– Нет, от дяди – брата отца.

– От Андрея Николаевича?

– Нет, – возразила Лиза, – от адмирала Дмитрия Николаевича Браге. И вот что, доктор. Хочу сразу же прояснить. Я знаю, чем отличается опросник психиатра от допроса контрразведчика. А вы даже не флотский, а кирза паршивая! И звание у вас наверняка невысокое. Что за притча? Я только из комы вышла, а вы ко мне с допросом? Я старший офицер, между прочим, и по званию равна армейскому штаб-майору. К тому же, как мне сообщили, награждена «Полярной звездой»! Хотите, напишу жалобу адмиралу Георгиевскому?

– Э! – опешил «доктор». – Я…

– Пошел вон, гаденыш! – прошипела по-змеиному Лиза, благо что на ор сил все равно не нашлось. – И чтобы духу твоего здесь больше не было! Выблядок!

«Кто? – не поверила Лиза своим ушам. – Выблядок? Я и слова такого…»

Но нет! Знала, разумеется. Вот только не употребляла никогда. Но это полдела. А дело в том, что все здесь отчего-то говорили по-польски.

* * *

– Вот же тварь! – вспылила Надежда, когда Лиза рассказала ей о визите подтянутого «доктора».

У Нади были дела в городе, но ближе к вечеру она появилась в палате и, продемонстрировав Лизе огромную сумку, сообщила:

– Апельсины, клюквенный морс, шоколад и все твои семейные альбомы!

– Мне твердую пищу нельзя… – вздохнула Лиза. – Пока…

– А мы понемножку! – возразила Надя. – Шоколад из Антверпена! Хороший! Я тебе его сейчас растоплю, попьешь горячим!

Вот тут Лиза ей все и рассказала.

– Вот же тварь!

– Ну, я ему так и сказала.

– Что, тварью назвала? – улыбнулась Надя.

– Нет, – попробовала усмехнуться в ответ Лиза, – выблядком!

– Ох, Лизка! – рассмеялась Надежда. – Узнаю любимого пилота!

И как-то так она произнесла слово «любимый», что Лизу даже озноб пробил.

– Мы?.. – спросила осторожно, сама еще не твердо зная, о чем спрашивает.

– Было дело! – улыбнулась Надежда. – Но давно и неправда. Ты Петра встретила. На этом все и закончилось.

Не то чтобы Лиза не знала, что некоторые женщины любят других женщин, но в СССР об этом как-то не говорили никогда. О педерастах – да. А о таких – нет.

– А теперь?

– Лиза, мы с тобой кузины и самые близкие подруги. Ты мне, а я тебе. И все эти «глупости» ничего изменить не могут. Ты вышла замуж, я в другую влюбилась… Все путем!

– Так я замужем? – ужаснулась Лиза.

– Уже нет! – покачала головой Надежда. – Ты же видишь, ни он, ни Гринька – сукин сын, и носа не кажут.

– А ведь это Гринька, ублюдок, на тебя контрразведку натравил! – сказала через мгновение. – И как я сразу не сообразила?! Ведь, если ты не дееспособна, титул и все прочее к нему перейдут. Вот же урод!

– А кто он мне? – спросила Лиза, начиная понимать, что просто ей здесь не будет.

– Хороший вопрос! – кивнула Надежда. – Сейчас я тебе его покажу, незаконнорожденного! Дай только сварю шоколад…

* * *

Григорий Берг – Лизин единоутробный брат – объявился уже на следующий день.

– Помяни черта! – Едва не сплюнула Надежда и демонстративно отошла к окну.

– Может быть, оставишь нас наедине? – холодно поинтересовался высокий статный военный, провожая ее взглядом.

– Обойдешься! – огрызнулась, не оборачиваясь, Надежда.

– Я могу позвать санитаров! – сообщил подполковник, голос его звучал сухо, почти равнодушно.

«Подполковник Берг!»

О звании своего братца Лиза знала только от Надежды. Погон Григория ей было не рассмотреть, да если бы и смогла! Знаки различия здесь, верно, были не такими, как в ее СССР.

– Прекрати говорить глупости, Гриня! – вмешалась она в бессмысленную перепалку, отметив мимоходом, что, войдя в палату, Григорий на нее даже не посмотрел. – Переходи к делу, если тебе есть, что сказать, и выметайся!

– О! – обернулся к ней Берг. – Значит, ты и в самом деле очнулась! Мило.

– И не надейся! – Сейчас Лиза видела, все, что рассказала ей об этом говнюке Надежда, истинная правда. Такие вещи открываются в интонациях, во взгляде, в манере держаться, в мимике и жестах. Такое ни с чем другим не спутаешь!

– Тем не менее я хотел бы обсудить вопрос твоей дееспособности… – сказано спокойно, без ажитации, как если бы смертный приговор зачитывал.