Читать книгу - "Портрет кудесника в юности - Евгений Лукин"

Уложилось.

— Нет… — торопливо произнёс Аркадий. — Я… э-э… я — волк-одиночка, я… И потом, знаете, — соврал он, — банки — не моя специальность…

Или не соврал? Пожалуй, что не соврал… В любом случае был чертовски польщён. За равного приняли.

Юноша посмотрел на него с изумлением.

— Слышь! — одёрнул он. — Волк-одиночка! Пробки перегорели?.. — Обиделся, помолчал. — Короче, так… Тайничок один вскрыть надо… за городом.

— Чей тайничок? — заискивающе спросил пристыжённый отповедью Залуженцев.

— Да хрен его знает чей… Ничей пока.

— Что-нибудь ценное?

— Не-ет… Так, чепуха. На статью не тянет…

Кажется, Аркадия сманивали в чёрные археологи. Кстати, кладоискательство было во дни безденежья вторым его бзиком. Как-то раз он даже пробовал овладеть начатками лозоходства, предпочитая, правда, более наукообразный термин — биолокация. Добром это, ясное дело, не кончилось: согласно самоучителю, следовало предварительно прогреть Муладхару-чакру путём ритмичного втягивания в себя ануса. Ну и перестарался от волнения — пришлось потом к проктологу идти…

— А в одиночку — никак?

— В одиночку — никак. Напарник нужен. Даю сто баксов.

— А в чём, простите, будет заключаться…

— Копать.

— Много? — деловито уточнил Аркадий.

— Аршин. Там уже раз десять копали…

— М-м… — усомнился вербуемый. — Копать — копали, а до тайника не добрались?

— Меня не было, — сухо пояснил странный юноша.

— Простите… — спохватился Аркадий. — А с кем я вообще говорю? Вы сами по себе или на кого-то работаете?

Собеседник поглядел многозначительно и таинственно. А может, просто выбирал, на который вопрос ответить.

— На одного колдуна, — с достоинством изронил он.

Оторопелое молчание длилось секунды две.

— Э-э… В смысле — на экстрасенса?

— Можно и так…

Ну вот и прояснилась чертовщина с чтением мыслей! Аркадий Залуженцев перевёл дух. Честно сказать, колдунов, гадалок и прочих там нигромантов он не жаловал, подозревая в них откровенных мошенников, хотя под напором общественного мнения и признавал с неохотой, что встречаются иногда среди этой публики подлинные самородки.

— И-и… давно вы на него…

— Недавно.

— Тогда ещё один вопрос, — решительно сказал Аркадий. — Землекоп я, сами видите… неопытный… Тем не менее обратились вы именно ко мне. Просто к первому встречному или…

Юноша усмехнулся.

— Или, — ласково молвил он. — К кому попало я бы не обратился…

* * *

Так уж складывалась у Глеба Портнягина жизнь, что древнее искусство врать без вранья он волей-неволей освоил ещё в отрочестве. На первый взгляд, ничего мудрёного. Основное правило: отвечай честно и прямо, но только о чём спросили, ни слова сверх того не прибавляя. И собеседник неминуемо начнёт обманывать сам себя своими же вопросами.

Высший пилотаж подобной диалектики приведён, конечно, в третьей главе Книги Бытия, где искуситель лжёт с помощью истины, а Творец изрекает истину в виде лжи.

Назвавшись представителем колдуна, Глеб Портнягин опять-таки не погрешил против правды ни на йоту. Действительно, сегодня утром он ходил проситься в ученики к самому Ефрему Нехорошеву — и пережил при этом лёгкое потрясение, когда, достигши промежуточной площадки между четвёртым и пятым этажами, увидел, как из двери нужной ему квартиры выносят вперёд ногами кого-то завёрнутого в дерюжку.

«Опоздал», — просквозила горестная мысль.

Впрочем, на похоронную команду выносившие не очень-то и походили: кто в лабораторном халате, кто в костюме и при галстуке. Физии у всех, следует заметить, были малость ошарашенные. Потом дерюжка нечаянно оползла — и глазам содрогнувшегося Глеба явились стальные хромированные ступни. Из квартиры кудесника вытаскивали всамделишного робота. Ну надо же!

Отступив к стене, Портнягин пропустил скорбную процессию. Затем взбежал по лестнице, постучал в незапертую дверь — и, не дождавшись отзыва, рискнул войти. Старый колдун Ефрем Нехорошев в халате и шлёпанцах сутулился у стола на табурете.

— Вот химики-то, прости Господи! — посетовал он в сердцах, нисколько не удивившись появлению малознакомого юноши.

— А что такое? — не понял тот.

— Умудрились: три закона роботехники выдумали, — сокрушённо покачивая кудлатой головой, известил престарелый чародей. — И, главное, сами же теперь удивляются, почему не работает…

— Три закона… чего?

— Да я бы их уже за один первый закон всех поувольнял, четырёхглазых! — распаляясь, продолжал кудесник. — Вот послушай: оказывается, робот не имеет права своим действием или бездействием причинить вред человеку! А теперь прикинь: выходит робот на площадь, а там спецназовцы несанкционированный митинг дубинками разгоняют. Да у него сразу все мозги спекутся, у робота…

— Н-ну… запросто, — моргнув, согласился Глеб.

— А второй закон того хлеще: робот обязан выполнять приказы человека, если они (ты слушай, слушай!) не противоречат первому закону… А? Ни хрена себе? Да как же она будет работать, железяка ваша, если каждый приказ — либо во вред себе, либо ближнему своему!

— А, скажем, яму выкопать? — не удержавшись, поддел чародея Портнягин.

— Кому? — угрюмо уточнил тот.

Глеб посмотрел на него с уважением.

— А третий закон?

— Ну, третий ладно, третий куда ни шло… — вынужден был признать колдун. — Робот должен заботиться о собственной безопасности. Но опять же! Через первые-то два не перепрыгнешь… Они б ещё в гранатомёт эти свои законы встроили!

— И что ты им посоветовал? — не упустив случая перейти на «ты», полюбопытствовал Портнягин.

— А ну-ка марш под койку! — сурово насупив кудлатые брови, повелел хозяин кому-то незримому, ползком подбирающемуся к пришельцу. — Я т-тебе!.. — Выждал, пока невидимка вернётся под кровать, и снова покосился на Глеба. — А что тут советовать? Как мы законы соблюдаем — так и роботы пускай… А иначе… — Спохватился, нахмурился. — Погоди! Ты кто?

— Вот… пришёл… — как мог объяснил Портнягин.

— И чего надо? Отворожить, приворожить?

То ли с похмелья был колдун, то ли всегда такой.

В двух словах Глеб изложил цель визита.

— В ученики? — слегка привизгнув от изумления, переспросил Ефрем Нехорошев. — Ко мне? А не круто берёшь, паренёк?

— Круто! — с вызовом согласился Глеб. — А ты что? Одних лохов колдовать учишь?

Услышав дерзкий ответ, кудесник расстроился, почесал лохматую бровь и, уныло поразмыслив, кивнул на свободный табурет. Ладно, мол, присаживайся. Куда ж от тебя такого денешься!