Читать книгу - "Взгляд василиска - Макс Мах"

Полковник метнул на него быстрый взгляд, но смолчал, только весь как бы подобрался и подался вперед. А штатский встал со своего стула, сделал несколько быстрых, но без поспешности шагов к Синицыной, и, подойдя почти вплотную, улыбнулся и неожиданно спросил:

– Вас как зовут, величают, сударыня?

– Вера Анатольевна Синицына, – совсем растерявшись, ответила женщина.

– Вы что-то узнали, Вера Анатольевна? – так же мягко спросил мужчина.

– Д-да, – напуганная казачьим полковником женщина, по-видимому, еще не вовсе пришла в себя.

– Итак, что же вам удалось выяснить?

– Войсковой старшина, – пролепетала Синицына.

– Да, – терпеливо кивнул мужчина. – Войсковой старшина.

– Я хотела спросить, – Синицына перевела дух и попыталась сформулировать свой вопрос. – Войсковой старшина… Это значит, погоны как у него? – она испуганно кивнула в сторону полковника и снова посмотрела на штатского. – Да?

– Да, – подтвердил тот. – Такие же только с тремя большими звездами. Вы его нашли?

– Николай Евграфович, – вместо ответа сказала Синицына и обернулась к Стеймацкому. – Это тот безымянный полковник, которого ночью вертолетчики принесли.

– Какой полковник? – удивился Николай Евграфович, ничего такого не помнивший.

– Что значит, безымянный? – быстро спросил штатский.

– При нем не было документов, – объяснила Вера Анатольевна, беспомощно разводя руками. – Три звезды… Я подумала, полковник.

– Он казак, – коротко ответил на ее недоумение Шуг.

– По армейской табели майор, – кивнул генерал. – Ну, или подполковник, если желаете.

– Дальше, – мягко вернул всех к теме разговора штатский. – Почему без документов?

– Они в городе оперировали, – сразу же объяснил Шуг. – Документов мы в таком разе с собой не носим.

– А сопроводительная? – спросил в свою очередь генерал и удивленно поднял бровь.

– Так в том-то все и дело, – раздраженно бросил Стеймацкий, уже сообразивший, в чем тут дело. – Он же без документов был. Перевязали его, я думаю на месте. Ведь так?

– Да, – подтвердила Синицына. – Не знаю, кто, но сделали все правильно и укол морфина… шприц-тюбик там был под повязку засунут… А доставили его, минуя медпункт полка, или что там у вас вместо него, и не через эвакоцентр, а прямо сюда на геликоптере.

– И? – штатский в дискуссию не вступал, он гнул свое.

– Он… он в десятой палате.

– Это что-то значит? – сразу же спросил мужчина, по-видимому, ухватив особую интонацию Синицыной.

– Не жилец, – коротко ответил Стеймацкий и тяжело вздохнул.

– То есть, вы его не оперировали? – уточнил штатский.

– Нет, – снова коротко ответил Стеймацкий.

– Но он еще жив?

– Да, – кивнула Синицына и повторила. – Он в десятой палате.

– Проводите! – сразу же распорядился, вставая со стула, генерал.

"Интересно, – отрешенно подумал Николай Евграфович, выходя вслед за Верой Анатольевной из ординаторской. – Чей он родственник?"

Он уже смирился с тем, что теперь его заставят оперировать этого безнадежного раненого. А то, что раненый безнадежен, Стеймацкий не сомневался. Своим врачам он доверял, и, если кто-то из них, осмотрев майора, направил его в десятую палату, то все так и обстояло. Однако и то верно, что плетью обуха не перешибешь, и будь ты хоть Склифосовский или Пирогов, высокопоставленным родственникам этого казака медицинские премудрости не понятны и неинтересны.

"Заставят оперировать", – окончательно решил Николай Евграфович, но, как оказалось, ошибся.

– Он? – спросил генерал, когда они оказались у постели находившегося без сознания офицера.

– Так точно, ваше превосходительство, – сразу же ответил Шуг, но генерал, что характерно, смотрел сейчас не на полковника, а на штатского.

– Да, – коротко ответил тот и, подойдя к койке, нагнулся над раненым. – Он.

Секунду мужчина так и стоял, вглядываясь в лицо офицера, обрамленное краями сложной повязки, полностью покрывавшей его голову. Затем откинул одеяло, так что стала видна еще одна повязка, на этот раз на груди офицера, и вдруг быстро пробежал длинными своими пальцами по лицу, шее и левому плечу войскового старшины. Это не было прикосновением нежности, но и перкуссией, разумеется, не было тоже. Однако у Стеймацкого создалось впечатление – имея в виду эти, какие-то очень точные и даже изящные движения пальцев мужчины – что видит он какой-то неизвестный ему способ медицинского диагностики.

"Тайская медицина? – подумал он в смущении. – Или корейская?"

– Вы сказали, безнадежен? – спросил мужчина, выпрямляясь и поворачиваясь к Стеймацкому.

– Да, – обреченно ответил Николай Евграфович. – Видите ли…

– Вижу, – кивнул мужчина и обернулся к генералу. – Забираем.

– Что? – буквально вскрикнул полковник Шуг, явно не просто удивленный, а именно что потрясенный репликой штатского, и резко обернулся к генералу. – Что это значит, ваше превосходительство?!

Но Уваров никак не отреагировал на неожиданный взрыв казачьего полковника. Он только кивнул штатскому, как бы соглашаясь с его решением, и, не сказав ни слова, потянул из кармана брюк радиотелефон.

– Сожалею, – вместо генерала сказал штатский. – Вы же слышали, полковник, что нам сказал господин профессор. Не жилец.

– Но… – полковник явно хотел что-то возразить, но мужчина договорить ему не дал.

– Полковник, – сказал он. – Возьмите себя, пожалуйста, в руки и не вмешивайтесь. Теперь это уже не в вашей компетенции.

– Постойте! – Николай Евграфович, наконец, пришел в себя – его тоже потряс неожиданный оборот дел – и вспомнил, что он здесь главный начальник. И про клятву Гиппократа он вспомнил тоже. – Постойте! Что значит забираете? Куда забираете?

Между тем, генерал Уваров, не обративший на слова Стеймацкого ровным счетом никакого внимания, точно так же, как перед тем проигнорировал полковника Шуга, активировал связь, поднес радиотелефон ко рту и коротко приказал:

– Двое с носилками. Палата номер десять, второй этаж.

И снова, как это произошло уже с казачьим полковником, за Уварова ответил безымянный штатский:

– Я не ослышался, господин профессор? – спросил он. – Вы ведь только что сказали, что раненый неоперабелен? Ведь так? И безнадежен?

– Да, – опешил Стеймацкий. – Я так сказал и… Но…

– Считайте, что войсковой старшина уже умер, – тихо, но твердо остановил его мужчина. Сейчас он казался таким же старым, как и генерал-полковник.

– Но он же еще жив, – возразил Николай Евграфович.