Читать книгу - "Товарищ «Чума» 12 - lanpirot"

И я был готов ей помочь, но… Каин и Белиал метнулись следом, но я уже выскочил в коридор. Там, меж искорёженных стен и потолка, среди дымящихся руин, лежало её гигантское змеиное тело — величественное и могучее, некогда вселявшее ужас в иных древних богов.

Но теперь оно было ужасно искалечено. Её чешуя, некогда переливавшаяся, как тёмное золото, потускнела. Кровь — густая, почти чёрная — сочилась из глубоких ран, оставленных Раавом. Её глаза, обычно горящие холодным, бездонным светом, теперь помутнели, словно прикрывшись непрозрачной плёнкой.

Я подбежал и упал рядом с её гигантской головой, судорожно пытаясь вспомнить хоть какое-то заклинание, хоть что-то, что могло бы её излечить.

— Потерпи немного, Мать… Сейчас я тебя подлатаю… — сбивчиво бормотал я, привычно кастуя своё универсальное целительское заклинание.

Конструкт за конструктом я всаживал в чудовищно переломанное тело древней богини, но они, отчего-то, совершенно не оказывали на неё никакого действия.

— Но почему? — в сердцах воскликнул я, продолжая монотонно насыщать Мать Змеиху собственными заклинаниями.

Но Белиал уже стоял сзади и молча качал головой, и его молчание было красноречивее слов.

— Нельзя ничего сделать? — спросил я, уже зная ответ.

— Не трать силы, ведьмак — это бесполезно, — произнес Каин. — Твои целебные заклинания на неё не подействуют. На меня — да, а вот на неё — нет.

— Но почему? — вновь повторил я свой вопрос.

— Потому что она никогда не была человеком, — пояснил упырь. — Так же твои целебные заклинания не подействуют на нашего краснорожего дружка, — усмехнулся Каин, имея ввиду демоническую форму Белиала, — он тоже не удостаивался этой великой чести — быть человеком.

— Но как ей помочь?

Мать Змеиха слабо повернула голову, поймав мой взляд.

— Не ф-фини с-ссеп-пя, ф-федьмак… — тихо прошипела она. — Ты с-сделал… ш-што с-смог. А я… я уш-ше даф-фно ш-шла к с-своему неис-сп-пеш-шному конс-су…

— Но… что я скажу Лихоруку… — Я стиснул зубы. — Он же только тебя обрёл…

— Мой с-сын… Да… — В её глазах мелькнуло что-то похожее на нежность. — Он даф-фно уш-ше приф-фык оп-пх-ходитьс-с-ся бес-с-с меня. И ему п-польш-ше не нуш-на мать-с-с-смея… Ему нуш-шен… п-прат… — Последние слова она прошептала так тихо, что я едва расслышал.

— Мой братишка Лихорук, — мою душу согрели воспоминания об этом одноглазом существе, действительно ставшим мне названным братом, — я не забуду о нём, и позабочусь, Мать Змеиха… Клянусь!

— Я с-с-снаю… С-с-перех-хи ех-хо…- прошипела она напоследок, а потом её дыхание остановилось, обдав меня благоухающим древесным ароматом — теплым, сладковатым и бархатистым, с бальзамическими нотками и землистым оттенком.

И вместе с этим ароматом сандалового дерева из «чрева» бывшей богини вышло что-то древнее, тёмное и неимоверно могучее. А потом… даже не могу толком описать, что со мной произошло. Словно кто-то вывернул мои внутренности наизнанку и в каждый нерв вбил раскалённую иглу. Боль не просто резала — она поглотила всё, сжигая разум, превращая мой мозг в бесформенный кровавый фарш.

Заклинания, конструкты, дары и таланты, мысленные барьеры, тренировки ведьмака… Всё шло к чертям и ничего не помогло. Я чувствовал, как «оно» вползает в меня — древнее, чужеродное, безумное. Оно заполняло каждую клеточку моего многострадального тела. И моё сопротивление не приносило никакого ощутимого результата. А потом боль буквально разорвала меня в клочья, и я рухнул в темную пустоту безвременья.

Глава 2

Острая, огненная агония сменилась леденящей и абсолютной пустотой. Я не существовал. Не видел, не слышал, не чувствовал. Лишь слабое, отдалённое эхо того, что когда-то было моим «я», барахталось в этом небытии, пытаясь понять, живой ли я, или это и есть она — моя очередная смерть. Но я мыслил, а, следовательно, по утверждению Рено Декарта — продолжал существовать.

Сколько прошло времени до того момента, когда медленно, словно сквозь толщу мутной воды, ко мне начинал просачиваться свет и возвращаться ощущение собственного тела. Тяжёлого, чужого, налитого свинцом и, что самое странное, одновременно наполненное невероятной и дотоле неизведанной силой, к которой я не знал, как подступиться.

Я лежал на спине, уставившись в закопченный и покрытый трещинами потолок коридора в подземелье старого замка ведьмы. В ноздри ударил всё тот же сладковатый запах сандала, но теперь он смешивался с гарью и пылью.

— Дыхание ровное. Похоже, выживет наш ведьмак, — проговорил где-то рядом словно бы безразличный ко всему голос Каина. Но мой эмпатический дар подсказывал, что это совсем не так.

— Удивительно, — отозвался бархатный бас Белиала. — Я бы поставил на то, что его разорвёт в клочья. Хоть организмы ведьмаков и весьма крепки, но не настолько же, чтобы вместить в себя это…

Я попытался шевельнутся, и по моим жилам прокатилась новая волна боли, уже не сокрушительно острой, а «тупой», как после длительного запоя с несвоевременным опохмелом. Не подумайте, что это со мной было — шапочные знакомые, пережившие неоднократное погружение в «синюю» яму, делились своими впечатлениями.

Я застонал? Или нет? Не знаю. Но какой-то звук я всё же издал, потому что два мутных силуэта склонились надо мной. Каин смотрел с холодным научным интересом, словно на редкий экспонат. Белиал же — с тяжёлой, незнакомой тенью на лице, в котором угадывались черты его демонической сущности.

— Ну что, поглотитель богинь, как себя ощущаешь? — с ехидной улыбкой поинтересовался упырь.

«Какой еще поглотитель?» — Я попытался что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался лишь нечленораздельный хрип.

Мир плыл перед глазами, двоился, накладываясь сам на себя. Я видел каменные стены, но одновременно с этим как будто видел их насквозь, ощущал каждую трещину, каждый камень, мог легко определить качество и происхождение породы этих камней…

Я слышал дыхание Каина и Белиала, но вместе с тем улавливал тихое шуршание мышей в дальних уголках подземелья, скрежет песка под чьими-то когтями за мили отсюда, жужжание насекомых на лужайке возле замка… Да и много еще чего, у меня от этого голова пухла.

Не так давно, когда я только-только заполучил ведьмовской дар, я тоже испытывал нечто подобное. Так что, какой-никакой опыт на этот счет у меня имелся. Однако, те ощущения, которые я испытывал сейчас, были мощнее на несколько порядков, и поэтому почти несопоставимы.

А еще Знания. Именно так — с большой буквы. Их было слишком много, и они переполняли мою многострадальную голову, грозя расколоть её на