Читать книгу - "У принцессы век недолог - Наталья Резанова"

– Отчего же непременно в Заморскую Олигархию? Ты б еще Заокраинный Запад помянул. Что, в Ойойкумене и земель больше не осталось? Вон у нас целый Прожаренный континент не освоен... Кстати... Эй, Твердыня, опять мясо не прожарил!

– Тоже мне, первопроходица! Думаешь, раз мотаешься, как челнок, между Второримской империей и Ближнедальним Востоком, то везде бывала и все видела? Между тем, в закатной стороне немало государств, где не ступала твоя нога! Была ли ты в Кабальерре, этом краю непуганых донов? Или в – Монстердаме Многоканальном, где дурман-траву продают столь же открыто, как пиво? Ты бы хоть Пивной залив попробовала объехать! Вот куда просвещение нужно нести огнем и мечом! Чего стоит один Овин, убогие жители которого поклоняются безобразному идолу Вайревики... – его аж передернуло от отвращения.

Я не преминула воспользоваться паузой.

– Во-первых, от челнока слышу. Во-вторых, тоже мне, приют для приличного человека – страны Пивного зализа. Ты бы еще Бухано-Трескав вспомнил. И Сильватрансу, за ним лежащую.

– А, Сильватранса! – Твердыня возник у стола. – Был я там однажды, когда вино закупал...

– И как?

– Ничо так, готично...

Я с сомнением посмотрела на бутылку в руках трактирщика. С предубеждением я относилась к Бухано-Трескаву именно по причине того, что тамошний господарь, отец царевны Милены, буквально залил земли Поволчья вином низкого качества. Но Твердыня заверил меня, что в бутылке отнюдь не бухано-трескавское, но контрабандное вино из Кабальерры. Нынешняя смута способствовала доставке контрабандных товаров в Волкодавль.

Вопреки моим сомнениям, вино оказалось изготовлено не в Нездесе, откуда сия «контрабанда» в основном и поступает, и не в Гонории, где, на потребу простодушным поволчанам производятся товары под маркой «Шерамур», «Кабальерра», «Гран-Ботфорте». Оно было действительно из Кабальерры. Испив, я помягчела душой, и мне даже расхотелось препираться с Гверном.

– Вот ты меня попрекаешь за то, что я бываю на Востоке. А между прочим, сегодня ночью по восточному календарю наступает Новый год. Год Сивой Кобылы.

– Шутишь?

– Нисколько. У них там каждый год посвящен какой-нибудь скотине с особыми свойствами. Ну, там, Бешеной Коровы, Залетного Сокола, Подколодной Змеи. А этот вот – Сивой Кобылы.

– А что это значит?

– Никогда не интересовалась. Я, знаешь ли, пофигистка. Главное – праздник.

– Праздник так праздник, – примирительно сказал Гверн. – Выпьем за Новый год.

– За Новый год!

Мы чокнулись. В этот же миг колокол на башне храма Ядреной Матери начал бить полночь. С последним ударом дверь «Белки и свистка» распахнулась и на пороге появилась фигура в черном плаще с капюшоном, полностью скрывающим лицо.

– Опять... – пробормотал Твердыня, пытаясь укрыться за нашими спинами. – Не иначе, он вернулся.

– Кто?

– Священник шерамурский... по одежке же видно!

Плащ вошедшего и впрямь напоминал одеяние шерамурских священнослужителей.

– Ну и что? Здесь Волкодавль, Благого Сыска бояться нечего...

– А то... До меня тут к прежнему хозяину приходил такой черноризец. Камешек ему вручил яхонтовый, вроде в награду за что-то. А хозяин пригляделся – и видит: камешек-то фальшивый! Кликнул слуг, схватили они черноризца, в мешок да в Волк! А утопленник повадился являться. Каждую ночь стучится – то у окна, то у ворот. Вроде бы упокоился призрак, когда заведение продали, а теперь снова явился!

– Какой еще призрак? – возмутилась я. – Видела я призраков, целыми толпами. Они тени не отбрасывают. А у этого вон какая здоровенная!

Действительно, черная тень вошедшего отчетливо пролегла на замусоренном полу.

Посетитель откинул капюшон с лица. Лицу принадлежали: клочковатые брови, глаза, некогда темные, а теперь изрядно выцветшие, нос, который тщился повторить форму клюва, стиснутые губы и сжатый подбородок.

– Это отель «Белка и свисток»?

Пришелец говорил по-имперски, но с акцентом.

– Да, сударь, – отвечал Твердыня, обучившийся от постояльцев чуть ли не всем бытующим в Ойойкумене языкам.

Черноризец перевел внимательный взгляд от владельца заведения в нашу сторону.

– В таком случае, полагаю, что дама, сидящая здесь, именовала себя Этель, а также Конни и Присси, и одно время была связана с орденом гидрантов.

– Да, а что?

Мне этот вопрос совсем не понравился. Но отрицать очевидное я не собиралась. Если передо мной имперский агент, преследующий опальных гидрантов по всему миру, здесь его ждет жесточайший облом. Вот тут-то мне и пригодится поволчанское гражданство! Иваны своих под чужую юрисдикцию не выдают.

Но следующий вопрос был не таким, как я ожидала.

– В таком случае, мужчина, которого я вижу рядом с вами, – господин Гверн, не так ли?

– Верно. – Мой муж поднялся с места. – С кем имею честь?

Тон у него был самый угрожающий. Военная жизнь отучила его от излишней почтительности по отношению к священнослужителям.

Я несколько встревожилась. Гверн, в отличие от меня, никакого касательства к гидрантам не имел. От него-то что имперскому правосудию надо?

– Я – отец Батискаф, смиренный служитель ордена Святого Квадрата.

Это уже вообще ни в какие ворота не лезло. Святой Квадрат, насколько мне было известно, был покровителем Парлевы, столицы Шерамура.

– Предвидя ваш следующий вопрос, – продолжал священнослужитель, – скажу сразу: о вашем пребывании в Волкодавле мне сообщил доктор Халигали, ныне – преподаватель университета Парлевы. А тот, в свою очередь, узнал об этом от графа Бана, экс-магистра гидрантов.

С одной стороны, это объяснение выглядело правдоподобно. С доктором Халигали, бывшим научным консультантом ордена, мы находились в приятельских отношениях. От графа Бана я знала, что доктор сейчас в Парлеве и они состоят в переписке. Кроме того, граф-воевода успел свести знакомство с Гверном, и мог поведать о нем доктору.

С другой стороны – мы слишком недавно вернулись в Волкодавль. Если даже доктор использовал какие-то магические средства связи, чтоб узнать об этом, у монаха все равно не хватило бы времени, чтоб добраться от Шерамура до Поволчья.

Решительно, без бутылки тут разобраться было невозможно.

– В таком случае, святой отец, прошу за стол. Твердыня, еще вина.

На сей раз на стол было выставлено обычное бухано-трескавское, из чего я сделала заключение, что новый посетитель симпатии у Твердыни не вызвал.

– Орден Святого Квадрата имеет какое-нибудь отношение к Благому Сыску? – с подозрением спросил Гверн.