Читать книгу - "Адам & Адам - Глеб Соколов"

Мбаса Нкомо с тревогой вглядывался в густые, непролазные джунгли, начинавшиеся сразу за окраиной этой маленькой африканской деревушки. Убогая хижина его стояла на самом краю, так что если кто и выходил из лесу и двигался к деревне, первым оказывался на его пути Мбаса Нкомо.

Мбаса Нкомо был очень и очень стар.

«Я был первым, кто увидел их… — размышлял Мбаса Нкомо. — Эта хижина, должно быть, была первой человеческой хижиной, в которую они вошли. И вот прошло уже столько лет… Повсюду, даже много дальше от этого леса — кругом они!.. А в этой хижине их до сих пор нет. Эта хижина так и осталась полностью человеческой… — с гордостью подумал Мбаса Нкомо, потер ладонью черную морщинистую кожу. — Потому что в ней живу я один!..»

«Что-то еще готовит нам этот огромный непролазный лес?.. Колдун говорит: духи в лесу дрожат от страха. Если даже духи дрожат от страха, то насколько же ужасным должно быть то, что готовится там, в самых глубоких чащобах?!..»

Мбаса Нкомо мелко задрожал. То ли от страха, то ли от того, что кровь его уже совсем не грела изношенного тела.

«А, ничего я не хочу бояться! — вдруг подумал он и, действительно, успокоился. — Что мне?.. Я одинок, жизнь прожита…»

Два дня тому назад

Поблескивающий лаком «лексус» цвета мокрого асфальта медленно подрулил к бровке. Правое переднее колесо зашуршало боковиной о камень.

Тротуар был выложен плиткой. Человек, медленно выбравшийся из машины, не смог определить ее цвет. Все фонари в маленьком переулке в самом центре Москвы были погашены. Здания возвышались темными громадами и казались покинутыми жителями.

Единственный дом, в окнах которого ярко горел свет, был посольством африканского государства.

«Оно-то мне и нужно!» — спокойно подумал человек, без всякого волнения шагнул к подъезду и нажал на кнопку звонка. Дверь мгновенно отворилась, — так, словно открывший ее секьюрити все время стоял за ней, наблюдая за подъехавшей машиной через глазок.

— Мне нужен Посланник! — проговорил визитер.

Сотрудник службы безопасности пропустил его в холл, обставленный мебелью в мавританском стиле. Пока человек разглядывал инкрустированный камнем столик на резных ножках, секьюрити набрал на телефонном аппарате двузначный внутренний номер — абонент располагался в здании — и произнес по-арабски несколько коротких фраз. Положил трубку, пристально взглянул на гостя.

Под этим взглядом тот почувствовал себя неуютно…

Они двинулись вверх, на второй этаж — в оформлении лестницы преобладали те же мавританские мотивы…

— Проходите в кабинет… — сказал с легким акцентом секьюрити и открыл дверь.

Просторная комната больше походила на гостиную, чем на рабочий кабинет.

— Итак, вы заместитель Жоры Бухенвальда, Владик-Герой? — проговорил по-русски с таким же, как и у секьюрити, акцентом хозяин кабинета-гостиной. — Присаживайтесь… Вот сюда… Прошу вас… Диванчик…

Владик-Герой пораженно рассматривал то, что стояло вдоль стен кабинета.

— Вы бывали в джунглях?..

— Нет… — наконец смог вымолвить Владик.

— Здесь я держу чучела врагов. В свое время вывез из Африки… Тогда у нас была заварушка… А это коллекция масок… Используется колдунами во время магических ритуалов. Вижу, вас не интересует. Вы потрясены обезьянами?.. Много потеряли от того, что не были в джунглях. Впрочем, это довольно мрачный опыт. На любителя.

По обеим сторонам от двери, возле окна, за спинкой диванчика, у столика и у книжных полок — всюду обезьяны.

— Это одна из самых больших частных коллекций… Здесь вы видите лишь малую часть. Остальное — в моей резиденции.

Владик-Герой наконец сел на предложенный диванчик, — он продолжал осматриваться… Усмехаясь, сотрудник посольства протянул ему визитную карточку.

Не в силах прийти в себя — перед глазами стояли оскаленные обезьяньи морды, он уставился на картонный прямоугольник, весь испещренный непонятной арабской вязью.

— По-русски — с другой стороны!.. Меня зовут… Зовите меня просто Посланник… Мое имя слишком трудное для русского уха… В посольстве занимаюсь экономическими вопросами.

— Я знаю, мне говорили… Вы — торговый посланник с северо-востока Африки… Кстати, Георгий Норицын обижается, когда его зовут Бухенвальдом. Это прозвище… Оно — только для своих.