Читать книгу - "Орел и Ворон - Даниил Сергеевич Калинин"

от гусар. И сейчас шведские наёмники тремя шеренгами удерживают исполинских польских жеребцов… А последние, в свою очередь, уже лишившись поломанных в бою пик, пытаются дотянуться до пехотинцев длинными гранеными кончарами. И ведь не совсем уж безуспешно!

Не выдержав, я послал Хунда вперёд, приблизившись к сражающимся. И на моих глазах один из ляхов, отбив направленную ему в грудь пику, ловко увернулся от второй — и самым кончиком кончара ранил в голову ближнего к нему наёмника! Последний тут же осел наземь, зажимая правую половину лица и истошно вопя… А польский шляхтич опасно продвинулся вперёд, твёрдо намереваясь пробить брешь в тонкой цепочке пикинеров!

Да вот незадача: на его пути оказался чёрный рейтар в моём лице! И как только дистанция между нами сократилась на расстояние точного выстрела, я без колебаний выхватил пистоль — и разрядил его прямо в усатое лицо гусара! Тяжелая пуля снесла противнику половину черепа, и убитый повалился под ноги к нашим пикинерам…

А позади последних уже принялись спешно строиться стрельцы московитов. Но увы… Даже их сотник отчаянно, но совершенно безрезультатно пытается разжечь фитиль с помощью огнива, рыча при этом, словно медведь! Наконец, осознав всю бесполезность этого действия, он поднял бородатое лицо, случайно поймав мой взгляд — и я невольно послал ему ободряющую улыбку. Но стрелец только под ноги сплюнул…

Угрюмый настрой московита невольно передался и мне. Наши мушкетеры молчат, пушки молчат! Правда, пехота стоит насмерть, вгрызшись в землю. Словно испанские терции, а не воюющие за деньги ландскнехты!

Кстати, оторвавшиеся от преследования рейтары также пытаются построиться, хоть и откатились до самого обоза… Доносящаяся до меня ругань французов так красочна, словно они рассказывают о любви! В то время как немцы собираются молча…

— Ротмистр! Ротмистр фон Ронин! — вдоль моего растянувшегося эскадрона мчится финн-посыльный.

— Да! Что случилось?! — я направил коня навстречу.

— Приказ Делагарди вернуться на правый фланг! Срочно!

Намечается контратака?!

— Эскадрон! За мной!

Что же — пехота удержала центр, не думает пятиться и русская поместная конница. Правда, ей противостоят не гусары… Начать наступление первыми мы не успели, зато и неожиданная атака врага не увенчалась успехом!

Нет. Сегодня мы не отступим. И не умрём!

Я пришпорил коня, раздражённо тряхнув подбородком — ремешок шлема все-таки натер подбородок… А навстречу мне уже летит возбужденный битвой генерал, издали подавая мне знаки рукой:

— Себастьян, твои рейтары отправятся со мной, вместе с эскадронами Томаса и Джона. Напомним полякам, из чего мы скроены! Обойдемся без караколе, нет места и времени! Стрелять без команды — у кого порох ещё не отсырел! Остальные — палаши к бою, вперед! Сметем эту сволочь!

Мне осталось лишь злобно стиснуть зубы. Как же я ненавижу рубку!

…Три польские хоругви смешанного состава, атаковавшие вслед за гусарами, увязли в центре — и в пылу боя ляхи не разглядели новую опасность. А мы ударили им в правый фланг — так, что поляки и мятежники даже опомниться не успели, как рейтары врезалась в их ряды! Пришёл черёд моего райтшверта собирать кровавую жатву: справа завалился с разрубленным плечом польский пехотинец, пропустивший мой удар…

Какая же мерзость.

Подскочивший слева мятежник попытался поднять меня на пику — но я ушёл от укола и тут же разрядил во врага второй пистоль, выхваченный из седельного чехла левой рукой! Все же в том, чтобы родиться левшой, а после переучиться на правую руку, есть свои преимущества… Третий пехотинец в ярком сюртуке лишь скользнул копьем по кирасе — а после рухнул с проломленным черепом. Рядом со мной «воров» рубит Лермонт! Вот финна «Степана» что-то не видно… Но я уверен, что он жив!

Скрежет, крик и треск стоит такой, что, думаю, он слышен даже жителям Твери!

Срубив конного шляхтича — достал со спины самым острием клинка — я схватился с очередным всадником. Тот оказался искусным бойцом, и я с трудом выдержал первый натиск размашисто и быстро рубящего саблей ляха! Что же, самое время использовать третий заряженный пистоль… Блокировав плоскостью райтшверта очередной удар сабли (едва успел остановить летящий в голову клинок!) я выстрелил от бедра с левой руки! Пуля ударила в горло разом захрипевшего врага — а я в очередной раз похвалил себя за то, что раскошелился на чехлы… И что два из трех повесил с левой стороны седла!

…В какой-то миг противник дрогнул под нашим напором, и над рядами наёмников и московитов поднялся радостный гул. Ляхи покатились назад. Медленно, а потом все быстрее…

Но бой еще не окончен — самые храбрые и дурные мятежники упорно бьются с рейтарами, не позволяя начать преследования своих соратников. Плоскость моего меча, жалобно лязгнув, в очередной раз приняла удар сабли «вора», восседающего на гнедом коне. Тот весьма хорош — и при своих немаленьких габаритах он искусно владеет клинком! Один удар мне пришлось даже принять на козырек бургиньота — благо, противник задел меня по касательной…

Ненавижу рубку!

В очередной раз я выхватил пистоль левой и надавил на спуск. Щелкнул замок. И… Ничего! В пылу схватки я забыл, что расстрелял все заряженные пистоли!

— Собака!

Выдохнув ругательство, я с трудом парировал очередной удар — и молниеносно выбросил руку с пистолетом вперед, метя в шею врага. Дуло ударило в кадык здоровяка — и тот, опустив саблю, схватился за шею… Я же, чуть отклонив корпус влево, рубанул мечом от себя, вложив в удар всю свою ярость и страх! Заточенная сталь сверкнула молнией, устремившись к шее ляха…

Переведя взгляд с поверженного противника влево, я замер с похолодевшим сердцем: в отдалении сразу от трех всадников отбивается Делагарди!

Я решительно направил коня в сторону сражающихся. Жаль заряженных пистолетов не осталось… Но ничего, по такому случаю поработаю и клинком!

Ближний ко мне шляхтич настолько увлекся боем, что я подобрался к врагу незамеченным — и быстро нанес колющий удар со спины, в основание черепа. Нечестно? Может быть. Но это война!

К тому же благородно ли нападать троим на одного?! Нет, я только уравнял шансы…

Подкрученные усы Якоба опали, а глаза горят огнём! Генерал также, как и я, не собирается сегодня погибать — и очередной его удар поверг наземь второго противника! Я успел схватиться со третьим — но тот вдруг развернул коня и, отмахнувшись от меня саблей, припустил к отступающей пехоте хоругвей…

— Не преследовать! — иерихонской трубой провозгласил Делагарди. Но я и не собирался… Рука свинцом налились, болит отбитый копьем бок. Да еще кто-то бровь рассек! И это