Читать книгу - "Зов костяных кораблей - Р. Дж. Баркер"

– Тогда приготовься к броску. – Джорон взял абордажный крюк – к концу более толстого буксирного каната была привязана тонкая веревка, – и вложил его в руку юноши. – Чем быстрее мы сможем начать грести в сторону от торговца, тем лучше.

Они перевалили через высокую волну, и Джорон посмотрел на корабль торговца. Его команда – не так уж и много, может быть, человек двадцать – бегала по палубе, покрытой льдом. Две большие мачты были сломаны и волочились по воде. Команда отчаянно работала топорами, пытаясь поскорее от них избавиться. За ними находился маленький невысокий островок, один из тысяч, обозначенных на карте крошечными пятнышками, но на нем имелись скалы, о которые мог разбиться корабль, и теперь, когда Джорон уже его видел, песня в нем стала немного громче. Затем флюк-лодка сильно качнулась, и он крикнул, чтобы команда гребла сильнее. Их несло прямо на корпус торговца, но, несмотря на все усилия, лодка продолжала к нему приближаться.

– Фарис! – крикнул Джорон. На них обрушились потоки воды, ветер хватал Джорона, когда он пробирался на корму, через ворчавших женщин и мужчин, изо всех сил налегавших на весла. – Направь нас к носу торговца! – прокричал он сквозь влажный воздух. Лодка набрала скорость. Ветер резко изменился и теперь дул им в лицо. Торговец рос на глазах. – Гавит, будь наготове!

Глаз Скирит, если они врежутся в корпус, им конец!

Взвыл ветер.

Абордажный крюк взлетел в воздух.

Скорость увеличилась еще больше.

– Гребите сильнее, мои девочки и мальчики! Если мы замедлим ход, то станем обедом длинноцепов! – Ему не требовалось кричать, его маленькая команда знала об опасности, и каждый изо всех сил тянул свое весло, сопротивляясь холодному морю, норовившему разбить их о большой корабль. Абордажный крюк, вылетевший из руки Гавита, рассекал воздух.

– Поворачивай, Фарис! Поворачивай! – кричал Джорон. Флюк-лодка мчалась вперед, борт торговца продолжал увеличиваться, поднимаясь на очередной могучей волне.

У них не хватит времени.

Слишком быстро.

Верная смерть.

Однако вздымавшаяся волна немного замедлила ход их лодки, и они проскочили перед самым носом торговца – жестоким, грубым и коротким. Джорон смотрел вслед летевшей к цели веревке, увидел, как зарделось лицо Гавита, и уже не сомневался, что бросок получился удачным.

– Я его поймал! Поймал! – Гавит победно поднял веревку абордажного крюка.

Джорон прыгнул вперед, и его кулак сбил юношу на дно лодки. Когда они проносились мимо носа торговца, веревка, которую Гавит держал в руках, быстро разворачивалась и уже почти натянулась. Лицо юноши превратилось в воплощение обиды, его оскорбило нападение хранителя палубы, пока один из детей палубы не крикнул ему:

– Хранитель палубы спас тебе руку, мальчишка! Если бы ты не отпустил веревку, она бы ее оторвала. – Глаза Гавита широко раскрылись, потом он перевел взгляд с дитя палубы на Джорона и кивнул, собираясь подняться, но Джорон заставил его остаться на коленях.

– Подожди, – сказал Джорон, глядя на быстро разматывавшиеся витки веревки. Дети палубы налегали на весла. Ветер завывал, волны теснились одна за другой, дождь безжалостно хлестал их ледяными плетьми. – Гребите, мои девочки и мальчики. Гребите. – Веревка продолжала разворачиваться. – Гребите изо всех сил. – Веревка с шипением раскручивалась. Теперь торговец возвышался у них за спиной, словно вырастал из волны, и, хотя у него на носу отсутствовал череп кейшана, в отличие от их боевого корабля, он выглядел столь же угрожающим, жестким и прочным. Моток веревки наконец закончился.

– Готовься! – закричал Джорон, и вся команда склонилась над веслами. Флюк-лодка рывком остановилась, веревка выпрыгнула из моря, подняв стену воды, и натянулась, швырнув женщин и мужчин вперед. Маленькое суденышко громко застонало, его скелет из вариска проходил испытание на прочность. Затем Джорон вскочил, не обращая внимания на боль в груди после удара, который получил при падении на бортик.

– Гребите! Гребите, или корабль из коричневых костей нас настигнет. Гребите, чтобы остаться в живых!

И тут началась настоящая работа, и появилась реальная опасность. Казалось, они пытались разбудить огромного и сердитого кейшана. Когда они хотели уйти влево, он тянул направо, а если пытались свернуть направо – тащил их влево. Общение со второй флюк-лодкой и торговцем было невозможно из-за пронзительно вопившего ветра и сильного дождя. Изредка Джорону удавалось разглядеть на носу торговца что-то кричавшую супругу корабля, но ее слышал только Северный шторм, уносивший слова и прятавший тайны детей палубы.

Они сражались со стихией, налегали на весла – мускулы против штормового ветра, против моря и веса корабля, им никак не удавалось облегчить боль в уставших руках, и только воля мешала бросить весла. Воющий ветер и несущиеся тучи не позволяли опереться на какие-то ориентиры. Джорону оставалось полагаться только на шестое чувство, которым его наделила жизнь на волнах, – смесь миллиона неосязаемого: накатывающие волны, ветер и дождь, и даже запах и вкус воды на губах. Он чувствовал ее, чувствовал нужное направление, чувствовал «Дитя приливов», боровшееся со штормом, не как нечто реальное, не то, к чему можно прикоснуться. Джорон знал, где он оставил корабль, знал скорость и силу ветра, а также возможные варианты дрейфа. И, хотя у него присутствовали сомнения, он продолжал выкрикивать команды сидевшей за рулем Фарис сквозь ледяной дождь. Он беспокоился, что веревка может разрезать их лодку надвое, если он неправильно оценит тягу большого торговца. Опасался, что неверно поймет движение «Дитя приливов» и по небрежности направит флюк-лодку в океан.

А потом он ощутил легкое тепло посреди шторма, пульсировавшее крошечное пятнышко, которое привык связывать с ветрогоном. Иногда он его чувствовал. Иногда – нет. Но оно обеспечивало его отправной точкой. Он знал, что, если бы ее не существовало, тревожился бы и сомневался в своих устных расчетах и инстинктах еще больше; но ее присутствие помогало ему понять, что он прав.

Слабое утешение.

Лучше не иметь такой точки, лучше добывать истину самому и знать, что ему это удалось. Лучше повторять вычисления снова, снова и снова, пока сомнения не исчезнут, как скала под бесконечными ударами прибоя.

Но если бы желания были крыльями – ветрогон умел бы летать. Это его мир, он должен в нем жить, и Джорон мог его изменить не в большей степени, чем избавиться от постоянно растущих язв на плечах и ногах.

Затем, как если бы она поняла, что силы детей палубы уже на исходе, веревки начинают прогрызать мокрый вариск флюк-лодок, а усталость мешает реагировать на движение волн, появилась Миас.

– Вижу корабль!

Черный корабль, «Дитя приливов», Миас Джилбрин и ее почерневшие от дождя седые волосы, разметанные ветром.

– Бросьте веревку!

Ни рокоту шторма, ни вою ветра было не по силам поглотить ее слова, ни одна женщина и ни один мужчина не могли их не услышать.