Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

«Ну, едва ли я смогу показать это без взбесившейся лошади, правда?» – заявил он. Она снова выпучила глаза. И Селюсия тоже.

Тем не менее, в их споре не было ни гнева, ни раздражения, одно воодушевление. В Туон было столько воодушевления, что казалось просто невероятно, как все это умещается в столь крохотной девушке. Когда она вдруг замолкала, это омрачало день сильнее, чем все змеи и лисицы вместе взятые. Они были далеко, и с этим ничего не поделаешь. Она же была рядом с ним, и у него было важное дело, связанное с ней. Она никогда не упоминала о трех своих сестрах и том, что с ними случилось. Она не заводила разговор о его тер’ангриале, или о том, что плетения, которые она заставила сплести Теслин и Джолин распались, коснувшись него. Предыдущая ночь казалась сном.

Сеталль назвала ее генералом, планирующим битву. По словам Эгинин, она с детства привыкла к интригам и притворству. И все это нацелено на него. Но для чего? Уж точно это не может быть видом ухаживания Благородных Шончан. Эгинин было мало, что известно, но определенно нет. Он был знаком с Туон всего несколько недель, похитил ее, она называла его Игрушкой, даже пыталась купить, и только полный дурак счел бы это признаком влюбленности. Оставался лишь план мести… один Свет знает, какой. Она угрожала, что сделает его виночерпием. Это означает – да’ковале, так улыбаясь, объяснила Эгинин. Виночерпиев выбирали за красоту, а, по мнению Эгинин, он был недостаточно красив. Что ж, по правде говоря, с этим он был согласен, хотя никогда бы не стал кому-либо в этом признаваться. Некоторым женщинам нравилось его лицо. Ничто не говорило о том, что Туон не станет завершать свадебную церемонию, лишь бы он почувствовал себя свободным и в безопасности, чтобы потом его наказать. Женщины никогда не отличались простотой, но в сравнении с Туон их ухищрения казались детскими играми.

Долгое время они видели лишь фермы, но около двух часов пополудни они подъехали к большой деревне. Слышались неясные удары кузнечного молота о наковальню. Здания, некоторые даже трехэтажные, были построены из крупных бревен, щели между ними были замазаны светлой штукатуркой. Их крыши, покрытые соломой или черепицей, были остроконечные. Их вид что-то разбудил в памяти Мэта, но он никак не мог понять, что именно. Среди девственного леса не было видно ферм. Хотя фермы всегда были поблизости от деревень, снабжали и жили за их счет. Должно быть, они находятся дальше по дороге и скрыты за деревьями.

Что странно, но никто не обращал никакого внимания на приближающийся караван. Один деревенский житель в рубашке, затачивавший на точильном камне топор прямо у дороги, коротко взглянул поверх инструмента, и снова склонился к работе, словно ничего не увидел. Группа детишек продолжала бегать в переулке, не удостоив приближавшихся людей даже взглядом. Очень странно. Большая часть детей должна была остановиться как вкопанная, уставившись на проходящий торговый караван, споря о странных местах, в которых побывал купец, а у цирка было больше фургонов, чем у какого-нибудь торговца. С севера приближался странствующий торговец на фургоне с шестеркой лошадей, до самой крытой брезентом крыши заваленный кучей горшков, котлов и мисок. Это событие тоже должно было вызвать интерес. Даже большие деревни на исхоженных дорогах нуждались в торговцах, чтобы купить нужные вещи. Но никто не указал или крикнул о прибытии странствующего торговца. Все продолжали заниматься своими делами.

Не доезжая около трехсот шагов до деревни, Люка встал на месте возницы и поглядел назад поверх крыши своего фургона. – «Мы свернем здесь», – прокричал он, показав на широкий луг, на котором весенняя трава в фут вышиной была усеяна полевыми цветами: и кошачьими маргаритками, и недотрогами, а также цветами, похожими на любовные узелки. Усевшись, он начал действовать в соответствии со своим распоряжением, другие фургоны последовали за ним, оставляя глубокую колею на влажной земле.

Повернув Типуна к лугу, Мэт услышал, как подковы лошадей торговца застучали по камням мостовой. Этот звук резанул его слух. Эту дорогу не мостили уже… Он развернул мерина. Фургон под брезентом катился по серой брусчатке, которая простиралась во всю ширину деревни. Сам торговец, полный мужчина в шляпе с широкими полями уставился на мостовую и качал головой, оглядывался вокруг и снова качал головой. Торговцы следуют привычными путями. Он должен был проезжать этой дорогой раз сто, не меньше. Ему эти места должны были быть хорошо знакомы. Торговец остановил лошадей и привязал вожжи к рычагу тормоза.

Мэт сложил руки рупором: «Уезжай!» – закричал он во всю силу своих легких. – «Как можно скорее! Уезжай!»

Торговец взглянул в его сторону, весьма проворно для столь полного мужчины вспрыгнув на облучок. Жестикулируя столь же величественно, как Люка, он начал речь. Мэт не мог разобрать слов, но знал, о чем она должна быть. Новости о событиях в мире вперемешку со списком его товаров и заверения в их превосходном качестве. Никто в деревне не остановился послушать даже на минутку.

«Уезжай!» – заорал Мэт. – «Они мертвы! Уезжай!» – За его спиной кто-то шумно вздохнул, Туон или Селюсия.

Возможно обе. Внезапно лошади торговца дико закричали, бешено вскидывая головы. Они кричали как животные, доведенные до крайней степени ужаса, и все продолжали кричать.

Типун, испугавшись, задергался, и Мэту пришлось сражаться с лошадью, мерин гарцевал, закрутившись на месте, желая мчаться куда угодно, лишь бы подальше отсюда. И все лошади труппы, услышав этот вопль, принялись испуганно ржать. Львы и медведи зарычали, к ним присоединились леопарды. Из-за этого некоторые цирковые лошади еще пуще разорались, вскидываясь в упряжках на дыбы. Мгновенно вокруг воцарился сущий кошмар. Развернувшись в процессе борьбы с Типуном, он увидел, как все цеплялись за поводья, пытаясь сдержать животных, не дать им умчаться прочь или пораниться. Кобыла Туон тоже гарцевала, как и мышастая Селюсии. Одно мгновение он испугался за Туон, но та удерживала Акейн так же уверенно, как во время скачки по лесу. Даже Селюсия, казалось, сидит на стуле, а не на лошади. Он мельком взглянул на торговца – тот, сняв шляпу, уставился на происходящее в цирке. Наконец, Мэт подчинил себе Типуна. Тот тяжело дышал, словно после длительной и быстрой скачки, но больше не пытался рвануть прочь. Слишком поздно. Наверное, с самого начала было слишком поздно. Взяв шляпу в руку, торговец спрыгнул вниз посмотреть, что случилось с