Читать книгу - "Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев"

за каламбур. Ни дня отсрочки не даст. В миг на улицу выбросит вместе со всеми вещами.

У Михаила в тот же миг страдальчески скривилось лицо. Не смог сдержаться. Про Баранова в самую точку сказано. Еще тот кровопийца. Если плату за аренду задержишь, сразу же прикормленного городового зовет.

— А самое страшное, что и денег тебе больше нигде не заработать, — следующими словами его, как ножом по сердцу полоснули. Этот пацан, как в воду глядит. Знает столько, сколько простой урка и не должен знать. — Боярин Зауров очень злопамятный человек, и просто так от тебя не отстанет. Уверен, что тебе в городе, вообще, больше «не поднять» денег. Хотя, ты и сам знаешь это лучше меня.

Да, он прекрасно это знал. Не ожидая от себя, Михаил кивнул. С работой, теперь точно полный швах. Только в сторожа на базаре или складах и возьмут. Подумать только, ему, мастеру боя первой имперской категории, идти в рыночные сторожа, куда только самых последних забулдыг берут. Стыд какой…

— А теперь, давай про [У]рок поговорим. Пошли, покажу тебе изнанку воровского мира, который ты так ненавидишь, — мальчишка поманил его, показав в сторону коридора. — Пошли, здесь совсем близко.

Пройдя через длинный коридор, они оказались в самой дальней комнатке, где оказалась еще одна дверь. Черный ход, по всей видимости.

— Не дело всех нас в душегубы записывать. Ты, разберись сначала, а потом говори…

Вышагивавший впереди, мальчишка говорил размеренно, даже степенно. Если не обращать внимания на его вид и ломающийся голос, то можно было подумать, что говорил битый жизнью мужик. Очень странно, что и говорить.

— Мы из сквада трёх, Михаил, если тебе что-то это говорит. А вот и сами трёхи, — войдя в очередную комнату, подросток махнул рукой куда-то вперед. — Гляди на своих душегубов.

Сделав шаг вперед, Михаил замер. Из полумрака большой комнаты выступали ряды аккуратных двухярусных кроваток, в которых спали дети. Больше двух десятков головок торчали из под одеял, сопели курносыми носиками и ворочались из-за дурных снов. На прожженных уркаганов и записных душегубов они точно не были похожи.

— Кто это? — Михаил потер подбородок, с непониманием оглядывая кроватки.

— Это дети… у которых на этом свете не осталось ни одной родной души. Или остались, но последние пропойцы и шалавы с улицы. Вот они и окрысились на весь мир, всех возненавидели, выживали так, как умели. Подойди ближе. Здесь Коля семилеток спит, — подросток понизил голос до шепота, остановившись у первой кроватки. Растерзав одело, тут беспокойно ерзал смуглый худой мальчик. Ворочался из стороны в стороны, жалобно постанывал при этом. Причем, этот стон больше напоминал тихое скуление крошечного щеночка. — Как к нам попал, сказал, чтобы его Псом звали. А знаешь почему?

Михаил мотнул головой. Не знал, но догадывался, что сейчас услышит какую-то страшную историю.

— Как его батька помер, пацан к дяде-трактирщику в услужение попал. За крышу над головой и миску с похлебкой с утра и до вечера пахал, как проклятый. А пару лет назад дядька взял и посадил его во дворе на цепь, как собаку. Показывал собутыльникам, заставлял лаять и кости ловить. Даже собачью будку ему построил дядька… заботливый. Больше года пацан в личине пса жил, пока однажды горло своему мучителю не перегрыз…

Отойди от этой кроватки, подросток подошел к соседней, где свернулся в комок худенький рыжик.

— А у него прозвище Алтын, шесть или шестой на татарском. Интересно, почему? — даже при скудном свете луны, пробивающемся через окна, было виден нездоровый зеленоватый цвет кожи спящего мальчика. — Его за шесть копеек у бродяжки купили и заставили речной жемчуг собирать. Не слышал? Он с четырех лет по рекам мыкался. С рассветом веревку к ноге привяжут и в воду бросают, а к закату вытаскивают на берег. Урок не выполнишь, голодным спать ляжешь. Как тебе такое? Настоящий душегуб, урка и насильник, да? А тут еще сотни с лишним гавриков… мальчишек и девчонок…

Больше ничего не говоря, странный подросток развернулся к выходу. Подождал, пока Михаил выйдет из комнаты, и тихо прикрыл дверь. После они возвратились туда, где и были.

— Всех их кормить нужно, одевать и обувать, разному ремеслу учить. Удивлен? — подросток с грустью усмехнулся. Мол, не ожидал такого от нас. — Да, к нам учителя ходят, чтобы грамоту и счет «давать» детям. Тех, кто постарше, учим ремеслу: обувь тачать, посуду из дерева резать, одежку шить и многое другое. Даст Бог, школу для босоты откроем… Только все это нужно защищать, Михаил. Мир вокруг далеко не добр, чтобы оставить нас всех в покое. Понимаешь к чему я виду?

Михаил тяжело вздохнул. Встретившись глазами с подростком, махнул рукой. Согласен, короче, на работу.

— Но если не по чести пойдет дело, то сразу же уйду, — глухо буркнул он, протягивая руку. — Ну?

Подросток пожал руку. Значит, согласен.

— Если есть на примете еще дружинники, пусть и увечные, то веди. Будете три силовые группы готовить. Сначала силу, ловкость и выносливость ребятам подтянете, потом будете воинским навыкам учить. По плану обучения после пройдемся. Посмотрим, что нужно, а что нет, — из-за пазухи вытащил тряпичный сверток и протянул его Михаилу. — В месяц будешь получать пять целковых, но и драть за эти деньги буду, как сидорову козу.

А тот едва не задохнулся от такого предложения. Даже купец Веретенников за должность старшего охраны обещал лишь два целковых, а здесь целых пять.

* * *

Витян никогда бы не признался, что в последнее время начал побаиваться своего нового подопечного. Причем, вызываемое чувство было особого свойства, совсем не похожее на то, что вызывала у него тетушка. От нее было понятно чего ожидать, а от Рафи нет.

Этого мальчишку было невозможно «прочитать». Казался эдаким сундуком из кладовки, в котором могло оказать все, что угодно: и старое бабушкино тряпье, и изъеденные мышами книги, и завернутый в полотно обрез винтаря. Совсем непонятно было, что Рафи выкинет в очередной раз.

А один раз Витяну в голову пришла совсем уже дикая мысль. После последней встречи он уверился, что в подростка вселился то ли чей-то дух, то ли демон из преисподней. Больно уж странные вещи тот рассказывал: о железных птицах с людьми на них, о городах в глубинах океана, об оружии невероятной разрушительной силы, о живых механизмах. И так напугался этой мысли, что даже в церкву пару раз сходил. Старый крестик аж три раза осветил, святой воды почти кувшин выдул. Вот сегодня и проверит, поможет ли Господь.

— Ты чего, братишка? — задумавшийся Витян вздрогнул всем телом, когда Рафи заговорил. — Заснул что ли? Глаза выпучил, рот открыл. Опять что ли вчера бухал? Я же говорил, Витян, что с этим нужно завязывать. Ты же хочешь подняться еще выше? Я же вижу, что ты достоин большего, гораздо большего. Ты ведь не безбашный бык, а человек опытный, авторитетный, и всегда далеко смотришь.

Внимательно слушавший, парень приосанился. Расправил плечи, поднял голову. Что тут говорить, хорошее слово и кошке приятно, а человеку тем более. Вот Витян и поплыл от «красивых» обещаний.

— Поэтому и говорю, чтобы ты бросал выпивку. Подтяни немного грамоту, манеры. Обязательно пригодится, когда выше пойдешь. Но прежде нужно делать все, что я скажу, — Рафи словно в самое его нутро заглядывал. Причем удивительным образом уходили прочь беспокойство и тревога, взамен оставляя уверенность и спокойствие. — Понял?

Витян заворожено кивнул. Пожалуй, он на все был согласен. Рафи сейчас ему казался ближе самого родного человека, которого нужно было во всем слушаться. Такого чувства парень, пожалуй, не испытывал с тех самых пор, когда за мамкину юбку на прогулке держался.

— Скоро нам придется делать большие дела, и поэтому нужно подумать о крыше, — парень при этих словах Рафи непроизвольно поднял голову к потолку. Видно, не понял, к чему тот завел разговор о крыше. — Говорю, если нас будут прикрывать кто-то из власти, то проблем будет еще меньше. Поэтому слушай, что я придумал…

Задумка, и правда, оказалась непростой. Удивительным казалось, как она, вообще, ему в голову пришла. Витян даже присвистнул, выслушав план.

—… Схема стара, как